Против силы ветра (ЛП)

«Только этого мне как раз и не хватало, — сказал себе Александр. — У вас дома проблемы с духами или полтергейстом? Свяжитесь с нашей редакцией и будьте уверены, что вскоре вы снова обретете покой!» Впрочем, это было почти неизбежно, учитывая распространение, которое получила их газета: за последние два года тираж увеличился в четыре раза, и не было ни одного колледжа в Оксфорде, где статьи не обсуждались бы студентами. Разумеется, успех привлек и оппортунистов[6], они слетелись словно мухи на мед, и количество желающих воспользоваться услугами исследователей «Сонных шпилей» угрожающе возросло. Обычно на такие письма отвечал Август Уэствуд, еще один друг Александра, но полгода назад он уехал в качестве миссионера в Раджастан[7] и уже не мог им помочь в этом нудном и утомительном деле.

В любом случае, это было не то письмо, которое следовало бы воспринимать серьезно, несмотря на повелительный тон. Так что когда прозвучали первые такты «Mit gewitter und storm»(«Гром и шторм — нем. яз.), месье Савиньи был благополучно забыт и сознание Александра приятно покачивалось на волнах дремоты, которую даже бури и шторма, о которых пел рулевой «Летучего голландца», не могли потревожить. Но, к несчастью, месье Савиньи был не из тех, кто позволяет себя забыть.

Три дня спустя он снова дал о себе знать. Когда Александр в очередной раз зашел в редакцию, расположенную на Хай-стрит, чтобы дать указания насчет следующего номера, оказалось, что среди писем его снова ожидало сообщение из Эдинбурга. Оно повторяло предыдущее письмо слово в слово, вплоть до запятых. Похоже, этот Савиньи решил связаться с ним во что бы то ни стало. Раздраженный Александр поправил очки, взял перьевую ручку и нацарапал несколько строк, чтобы разобраться раз и навсегда с ситуацией.

Понедельник, 1 июня 1905 год.

Месье Э. Савиньи:

«Пишу вам от имени редакции «Сонных шпилей», чтобы поблагодарить вас за добрые слова и оказанное нашей работе доверие. Нам очень жаль, но вынуждены довести до вашего сведения, что в данный момент нет никакой возможности принять ваше предложение. Если то, что вас беспокоит, имеет отношение к спиритизму, или вы хотели бы осуществить что-то вроде процедуры экзорцизма, советуем вам обратиться в Общество исследователей сверхъестественного. Они являются лучшими в Англии специалистами и, несомненно, будут рады вам помочь.

С благодарностью и уважением,

Редакция».

Но дело на этом не закончилось, а вовсе даже наоборот. Александр не знал, последовал ли Савиньи его совету и начал ли забрасывать письмами Общество исследователей, но, скорее всего, нет, так как уже на той же неделе он снова дал о себе знать. Утром в четверг профессор в прекрасном настроении вошел в свой кабинет в Магдален-колледже, где возобновил свою работу в качестве преподавателя энергетической физики после смерти ректора Клейпола. Он повесил сюртук и обнаружил, что не избавился от преследований того типа.

На столе снова лежало оно, письмо от Савиньи. Александр почувствовал, как его заполняет ярость, но вдруг кое-что остудило его кровь. На этот раз письмо было адресовано не редакции, а лично профессору Куиллсу. Но ведь никто не знал, что именно он скрывался за публикациями в газете! Статьи всегда подписывались лишь инициалами авторов, даже иллюстрации его племянницы Вероники. Единственный, кто отбросил в сторону анонимность после публикации чрезвычайно успешного романа, был Оливер, ставший одним из самых многообещающих авторов Оксфорда. В случае с Александром было совершенно невозможно, чтобы кто-то связал его с преподавателем Магдален-колледжа.

Тем не менее, Савиньи это удалось. Возможно, этот назойливый француз мог добиться недостижимого. Пытаясь сохранять спокойствие, Александр протянул руку, взял конверт, чтобы прочесть письмо, как вдруг кое-что привлекло его внимание и встревожило. На конверте был очень знакомый логотип — отеля «Рэндольф»[7], самого роскошного в Оксфорде.

— Нет, — воскликнул Александр, вскрывая конверт. — Это не может быть правдой…

Четверг, 4 июня 1905 год.

«Уважаемый профессор Куиллс!