Против течения

Записываем с Морозовым и Кудрявцевым «Балладу о звёздном свете», делаем несколько дублей. Кудрявцев ворчит: «Всё. Нормально сыграли!» Но Юра заставляет нас сыграть ещё и ещё раз! Пока не получилось более-менее сносно. Мишка сидит в голубом нижнем белье, потом мы просим его так сняться с бас-гитарой, арендованной мной для записи у некого Ладонкина («Орфей» с рояльными струнами), он выходит в валенках и кальсонах на снег, ёжится. Под крики «Русские йоги, кто они?!» кидаемся снегом.

Кудрявцев кричит: «Ну, вас к…!» — и убегает в дом. Так ничего и не сняли.

Несколько дней приезжают разные музыканты. Ударники — Игорь Кучеров, Женя Павлов, Юра Николаев, саксофонист — Женя Богомолов. Делаем всякие импровизации, в которых участвует даже сам С. Моисеенко (скрипка, по его утверждению — «Страдивари»), Я играю на флейте и губной гармошке. Морозов разыгрался. Да, обстановка в обители художников способствовала раскованной и свободной игре, состоялось коллективное музыкальное творчество отвязанных музыкантов.

Юра был очень требователен к качеству исполняемого, но с инструментальной музыкой вышло проще — практически на раз всё сыграли, настроение стало приподнятое. Сейчас мало кто верит, что эти записи сделаны тремя микрофонами: двумя нашими «Электрет» и одним стерео — «Neumann U-87». Писалось всё на магнитофон «Юпитер 201-стерео» через самодельный ламповый микшер. Баланс инструментов и колонок был таким, что на студии осталось лишь соединить всё записанное в сборники, кое-где добавить «ревера», подравнять по уровню, где-то дописана гитара. Всё просто и гениально — в этом весь Морозов!

4 июля 1978 г., судя по официальным советским источникам, в СССР должен был состояться концерт Карлоса Сантаны в Ленинграде на Дворцовой площади (см. фильм «Запрещённый концерт») Мы с Юрой сидели в аппаратной студии в Капелле им. М. И. Глинки, и Юра, как всегда в летнее время, занимаясь «профилактикой аппаратуры», работал и над очередным диском. Я ему помогал с фортепиано, флейтой и гармошкой. Дописывали что-то, флейту накладывали на нужные места в песнях. На Дворцовой медленно собирался народ, питая иллюзии по поводу концерта. Набралась приличная толпа, и мы к 17–00 пошли посмотреть на происходящее. Походив минут 15 среди длинноволосых молодых людей, Юра сказал: «Всё, пойдём, Серёга, отсюда! Добром это не кончится!» Эту фразу я запомнил на всю жизнь, так как добром это действительно не кончилось. Концерт не состоялся по известным причинам… Милиция помяла народ.

В это лето записано много интересных композиций, диск «Женщина 22». Мне удалось вживую записать свой первый импровизированный альбом «Метаморфозы». На записях с Юрой всегда было полнейшее взаимопонимание, всё с полуслова, руки как будто сами по клавишам двигались, а флейта сама звучала. На одной из записей присутствует сама «женщина 22».

…Я догадывался об отношениях Юры с моей женой, но, будучи сам довольно «демократичных» взглядов на отношения мужчин и женщин, не придавал этому особого значения, да и сама Ирина Васильевна воспринимала всё достаточно игриво. Но впоследствии их отношения переросли в нечто большее, а я всё надеялся и верил в святость родственных и дружеских отношений, но чуда не произошло.

В 1985 году появился на свет сын Дмитрий. Ира сначала делала вид, что всё хорошо и у нас счастье. Парня, естественно, зарегистрировали на мою фамилию, и почти счастливое лето 1986 года мы провели с малышом на даче в Васкелово. Приехали наши счастливые родители, радость была всеобщей… Можно было развестись сразу, поняв и осознав потом физиономическое сходство Дмитрия с Ю.М. Я предложил жене оставить всё, как есть. Но она настояла на своём — сын Юрин, сама призналась. Спасибо за честность! Удар в спину… больно… Лето 1987 года, вино и бессонница, длиной в три месяца, жить дальше желания не было! Говорить из них со мной на эту тему никто не хотел. Морозов смеялся в телефонную трубку: «Ты что — не понимаешь, баба меня любит!»… «Да… — отвечаю, — только смеётся тот, кто смеётся последним!»

До 1985 года было ещё много плодотворной работы. Морозов, как заведённый, в постоянном поиске. Одновременно занимается голоданиями, лечением своих болячек. Исправляет одно, расстраивается другое, ему трудно. Один раз после 20-дневного голодания Юра и Нина (она проголодала с ним за компанию три дня и тоже сидела на сыроедских диетах) пришли в бассейн университета, где наша мама проводила занятия по плаванию со студентами Академии художеств. Увидев их, дети с соседней плавательной дорожки закричали: «Смотрите, смотрите! Скелеты пришли плавать!» Да, зрелище было не из весёлых — Юра потерял более 20 кг от своего веса, походил на бледную тень, Нина выглядела получше.

В 1984 г. Юрий сделал шесть альбомов, среди которых канонические: «Autodafe», «Мир иной», «Необходима осторожность», он помог мне записать сольник «Паноптикум».