Против течения

Цветнов Валерий Аркадьевич – чиновник, от которого зависело продление аренды, с хмурым видом просматривал вчерашние «Аргументы и факты». Он любил на работе напустить на себя торжественно-мрачный вид, считая, что так прибавляет себе солидности: несмотря на уже немолодые годы, он был как-то по-юношески худощав и боялся, что его не принимают всерьез. Звякнул телефон, и секретарша промурлыкала ему в ухо:

– Валерий Аркадьевич, к вам Красильникова, помните – по поводу аренды?

Он помнил. Эта Красильникова сидела у него в печенках: ему самому было все равно, но сверху недвусмысленно дали понять, что не потерпят в своем округе «этот бомжатник». Поэтому Цветнов всячески тянул время и увиливал, как мог:

– Гони в шею, – сказал он секретарше. – Скажи: занят, совещание.

– Хорошо, Валерий Аркадьевич, сейчас они войдут. – И отключилась.

«Вот дура! Сказал же – гони в шею. Нет, уволю ее к чертовой матери…» – разъярился Цветнов.

Вошла Красильникова, надоевшая ему хуже горькой редьки, с ней еще какая-то тетка. Цветнов делал вид, что изучает бумаги. Красильникова поздоровалась и села, а вторая дамочка все стояла, потом громко произнесла:

– Здравствуйте, дорогой Валерий Аркадьевич. Наконец мы с вами познакомились. Как я рада вас видеть.

Цветнов в изумлении поднял на нее глаза и завис: «Вовсе и не тетка, даже и не дамочка, а просто дива, звезда какая-то! Кто это? Кто-то известный наверняка! Марина сладко ему улыбнулась, и он нахмурился, чувствуя, что все мысли вдруг разбежались в разные стороны, как тараканы на коммунальной кухне от брошенной тапки. Валерий Аркадьевич в свое время пожил в коммуналках. Марина обошла стол и села на краешек, прямо на бумаги – Цветнов сунулся вытащить листочки, но отдернул пальцы, чуть было не дотронувшись до ее крепкого бедра, обтянутого эластичной тканью брюк. Марина подала ему руку, зазвеневшую браслетами – она всегда, «идя на дело», надевала браслеты Валерии, – она уже давно догадалась, что подарены они не зря. Валерий Аркадьевич посмотрел на браслеты и поцеловал бледное изящное запястье, чего за всю свою жизнь не делал ни разу.

– Ну, вот и хорошо. Я так и знала, что мы с вами поладим.

Когда Марина наклоняла голову, большие круглые серьги с затейливым ажуром бросали легкие золотые блики на ее кожу, а глаза, слегка подкрашенные, казались совсем уж колдовскими.

– Дорогой мой Валерий Аркадьевич! Я вижу, что вы замечательный человек: чуткий, добрый, внимательный. Конечно, вы не откажете нам, правда? Вы понимаете, как важно то, что делает Анна Артемьевна? Она спасает этих бедных людей. А ведь любой из нас может оказаться на их месте. Как говорят, от тюрьмы да от сумы не зарекайся.

Цветнов слегка вздрогнул на слове «тюрьма» и заморгал. Он подписал все, что нужно, вышел проводить и даже подал дамам пальто.

– Прощайте, любезный Валерий Аркадьевич!

Марина легко щелкнула пальцами около его уха, а потом нахмурила брови в сторону секретарши – та закрыла рот, села и с деловым видом уставилась в монитор. Потом, слушая разнос сверху, бедный Цветнов никак не мог вспомнить, когда же он подписал продление на эту проклятую аренду, но сам думал: «И чего было не подписать? Доброе дело люди делают…»

Марина с Анной принялись хохотать, как только вышли на улицу.

– Ну, ты сильна! – Обе даже не заметили, как перешли на «ты». – Господи, какое у него лицо было!

– Давно я так не развлекалась! Это дело надо отметить. Пойдем кофейку выпьем? С тортиком.

И они еще немножко посидели в кафе, а потом Марина поехала домой, и чем ближе подъезжала, тем быстрее уходила радость и возвращалась привычная тоска: «Лёшка! Эх ты, Леший… Как теперь жить…»

Марина пыталась разыскать Засыпочкина, думая помочь ему, хотя плохо представляла, как именно. Несколько раз она ходила туда, где увидела его впервые, потом спросила у Анны, не помнит ли та, случайно, такого человека с тетрадкой?

– Глаза прозрачные? Совсем безумный, бедный! Давно не видела. А что?

– Я знала его…

Засыпочкин так и не нашелся, как будто примерещился или появился специально, чтобы привести Марину к Анне. Но Марина чувствовала – его больше нет – и некоторое время даже искала в новостях сообщения о несчастных случаях с бездомными, пока не наткнулась на страшное фото обгорелого человеческого тела: какие-то отморозки подожгли спящего бомжа. Марина прекратила поиски.

«Господи, и откуда они берутся, эти нелюди!» – думала она, вспоминая происшедшую с ней сто лет назад историю. Марина, тогда беременная Мусей, спустилась в метро, села, дожидаясь поезда, на лавочку, а на соседней лавке лежал и спал старик бомж, не очень и грязный. Народ его обходил, не тревожил. Кепка на пол упала – какая-то женщина подняла, положила ему под бок. Марина закрыла было глаза – как вдруг: крик, шум, грохот! Увидела: старик рядом с лавкой валяется, руками голову закрывает, денежки рассыпались, женщины кричат, а здоровый бугай бьет его ногой под ребра.

– Ты что, сволочь, делаешь! – кричат женщины.

– Да убивать таких надо, мразь эту, ползают тут, воняют, б..! – в сердцах бросил бугай и пошел.