Против течения. Академик Ухтомский и его биограф

Концепция доминанты позволила Ухтомскому прочитать загадочную повесть Достоевского как бы промытыми глазами. Писатель хотел сказать, что мерзопакостный Двойник сидит в каждом из нас! Каждый человек, в той или иной мере, замкнут на своем Двойнике; то, что происходит с нами и вокруг нас, мы воспринимаем через призму своего Двойника, этим диктуется наше отношение к миру, наше поведение в мире.

«Итак, человек видит реальность такою, каковы его доминанты, т. е. главенствующие направления его деятельности. Человек видит в мире и людях предопределенное своею деятельностью, т. е., так или иначе, самого себя. И в этом может быть величайшее его наказание!»[190].

Хорошо зная научную среду, Ухтомский не обольщался относительно нее. Сами по себе естественные науки требуют открытости, умения воспринимать реальность без предубеждений и предрассудков. Но люди науки часто оказываются мелкими себялюбцами и гордецами. Им проще и покойнее упорствовать в своих представлениях, чем подвергать их сомнению. Многие из них завистливы и претенциозны и оттого «легко впадают все в тот же солипсизм бедного господина Голядкина, носящегося со своим Двойником»[191]. Люди науки, не желающие считаться с новыми фактами, отказывающиеся их принимать и признавать, дабы не нарушалась гармония сложившихся представлений, – казалось бы что может быть более дикое и противоестественное? Но из опыта собственного общения с учеными Ухтомский знал, что таких очень много, а те, кто умеет преодолевать свои доминанты, – редкие исключения из правила. «Мы можем воспринимать лишь то и тех, – к чему и к кому подготовлены наши доминанты, т. е. наше поведение», – подчеркивал Ухтомский и очень выразительно иллюстрировал свою мысль:

«Плясуны перестали бы глупо веселиться, если бы реально почувствовали, что вот сейчас, в этот самый момент, умирают люди, а молодая родильница только что сдана в сортировочную камеру дома умалишенных. И самоубийца остановился бы, если бы реально почувствовал, что сейчас, в этот самый момент, совершается бесконечно интересная и неведомая еще для него жизнь: стаи угрей влекутся неведомым устремлением от берегов Европы через океан к Азорским островам ради великого труда – нереста, стаи чаек сейчас носятся над Амазонкой, а еще далее сейчас совершается еще более важная и, бесконечно интересная, неведомая тайна – жизнь другого человека»[192].

Наиболее выразительный пример, которым Ухтомский иллюстрировал мысль о Двойнике, заставляющем воспринимать действительность через призму замкнутых на себя доминант, он нашел в романе Достоевского «Братья Карамазовы».

«Посреди одних и тех же вещей и людей Федор Павлович Карамазов видит, понимает и соответственно действует совсем не так, как видят, понимают и действуют Иван, Алеша, Митя или Зосима». «У Федора Павловича, у Мити, у Ивана – у каждого своя отдельность и замкнутость, что ни человек, то свой особый, как бы самодовлеющий мир, своя претензия, – оттого и свое особое несчастье, свой особый грех, нарушающий способность жить с людьми!»

«Как же физиологически создается, чем воспитывается этот, столь глубоко различный склад восприятия, как можно было бы им овладеть? Моя исходная, первая и главная задача – в этом»[193].

«Дело в том, что мироощущение предопределяется направлением внутренней активности человека, его доминантами! Каждый видит в мире и в людях то, что искал и чего заслужил. И каждому мир и люди поворачиваются так, как он того заслужил. Это, можно сказать, «закон заслуженного собеседника». В том, как поворачивается к тебе мир и как он кажется тебе, и есть суд над тобой. Каждый миг мир ставит перед человеком новые задачи и предъявляет ему новые вопросы; а человек отвечает всегда в меру того, что успел в себе заготовить из прежнего, таким образом каждое мгновение мира выявляет в человеке то, что есть в его «сердце» – и в этом суд и судьба над человеком»[194].

Для изучения доминанты человека особый интерес для Ухтомский представляли данные психиатрии. Еще будучи студентом Духовной академии, он имел случай прожить полтора месяца в Ярославском доме для умалишенных, наблюдая за хроническими больными. Студентом университета он слушал лекции и посещал клиники выдающихся психиатров – Бехтерева, Томашевского. Постепенно он пришел к выводу, что человек, одержимый психической болезнью, полностью и без остатка порабощен своими доминантами, все, что происходит в окружающем мире, преломляется в его сознании таким образом, что только усиливает сложившиеся доминанты.