Против течения. Книга 1 (СИ)

И тут же почувствовала, как тело вытягивается и становится гибким. Девочка подняла руку, но вместо человеческой, увидела огромную мускулистую четырёхпалую, с мощными когтями. Тут же она поняла, что не может дышать, и в испуге погрузилась в воду. Вот так хорошо! Она огляделась, оказалось, здесь она видит лучше, чем на суше: каждую водоросль, каждый камешек на дне. Взвившись над водой, Атия увидела в воде своё отражение — длинное, покрытое блестящей зелёной чешуёй туловище, большая голова с шишкообразными наростами и зубастой пастью. Она вновь нырнула, подняв брызги и чувствуя неописуемый восторг от гибкости нового тела. Разрезая воду, Атия поплыла направо — как сказал вождь. К храму богини Оямото, за подмогой.

Глава 2. Что несёт песчаная буря

Сквозь сон Хадар услышал стук в дверь. Не хотелось просыпаться, отвечать и кого-то видеть. Вот бы хоть на один день все про него забыли и позволили остаться наедине с собой, заняться любимым хобби. Вырезать из дерева и раскрашивать фигурки солдат Хадар любил с детства. Мать отдала ему в распоряжение три ящика громоздкого комода, и он быстро заполнил их суровыми усачами-пехотинцами, танкистами в шлемах и лихими моряками в широких брюках.

Потом жизнь закручивала всё сильнее, и вырезать приходилось уже не деревянных людей. Судьба забросила его тогда в Японию, где Хадар был кобуном1в киотской группировке и наводил ужас на добропорядочных японцев своего якудза-сима2. Ему только удалось подняться в семье от статуса мальчика для битья до кёдай3, когда его забросило в Азар. Пришлось перестраивать мозги, учиться жить по-новому. Однако вскоре выяснилось, что большая перестройка не нужна, жизнь в Азаре во многом похожа на прежнюю: сильный так же жрёт слабого и забирает себе трофеи. Разобравшись что к чему, Хадар решил, что будет драться, перегрызать горла и лезть по трупам, пока не окажется наверху. И вот, теперь он глава службы агентов — иначе говоря, полиции Азара. Это к нему, словно сточные воды, стекаются сведения о человеческих пороках; это он держит в кулаке ниточки жизни азарцев. В потайной комнате, защищённой от посторонних печатью магии, у него собрана картотека практически на всех азарцев: и на тех, за кем его служба осуществляла надзор, и на всех прочих. Жизнь научила Старшего агента подозревать всех, кроме мёртвых. Впрочем, с недавних пор для жмуров4тоже выделен уголок. Пока совсем маленький, на четыре ячейки. Но лиха беда начало — Хадар чувствовал, что коллекция будет расширяться. Странные вещи в последнее время начали происходить в Элсаре: несколько азарцев встретили на улицах своих умерших родственников. Ясное дело, что никто им не верил и, в конце концов, они признавали, что ошиблись. А вот Хадар верил и пополнял картотеку. Однажды пригодится, однажды сыграет.

…

Стук в дверь повторился, тут же раздался заспанный голос мальчика-слуги.

— Господин ещё отдыхают. Прошу подождать.

Его прервал голос, в котором Хадар узнал своего зама Майера:

— Буди. Дело не те`гпит.

Старший Агент открыл глаза. Комната была погружена в полумрак; в окно, сквозь мозаику разноцветных стёкол, падал слабый свет масляных фонарей. Хадар жил в привилегированной части города, где улицы всю ночь освещались.

Обычно никто не смел его будить до просветления Купола. Должно было произойти что-то действительно серьёзное, чтобы Майер лично пришёл посреди ночи и потребовал разбудить его.

Хадар встал с кровати, подошёл к креслу, на котором лежал халат. Под босыми ногами неприятно хрустел мелкий песок, нанесённый сквозь щели в рамах. Стояло самое мерзкое время в году: дни бога Вила, с реки дул горячий хамсин, и город скрылся в пелене песчаной бури. Мелкая рыжая пыль висела в воздухе, оседала в гортани, забивала лёгкие. Все кашляли и закрывали лица платками, но это плохо спасало. Пыль была везде.

Набросив халат на голое тело, Хадар завязал витой шнурок, крикнул слуге:

— Монк, запусти господина Майера.

Дверь тут же открылась, и в комнату вошёл зам. Крупный и высокий, он полностью скрыл стоявшего за спиной мальчишку-слугу, и только лампа, которую тот держал в руке, указывала, что Майер не один. Судя по уставшему лицу и слезящимся от песка глазам зама, этой ночью он не ложился.

— Вода — жизнь! — сказал Майер.

— Вода — жизнь, — ответил Хадар, краем глаза наблюдая за тем, как слуга зажинает свечи в напольном канделябре. Комната постепенно заполнялась мягким желтоватым светом.

— П`гости, что `газбудил, — сказал Майер, утирая лицо платком. Рыжая пыль осела на коже, отчего агент казался ожившим големом.

Хадар махнул рукой, мол, глупости, спросил:

— Что-нибудь выпьешь?

— Шнапса, но его в Аза`ге не делают, — хмыкнул подчинённый.

— Да, упущение. Могу предложить вино.

Майер скривился, но кивнул.

— Голоден? — спросил Хадар.

На этот раз агент кивнул с большой готовностью и даже рвением.

— Монк, достаточно света, — сказал Хадар слуге. — Принеси нам розового и закуску.