Против течения. Книга 2 (СИ)

Прежде чем карлик опять сел, Хадар щелчком пальцев сбил его с плеча. С удовлетворённой улыбкой он увидел, как Проклятие упало на мостовую и затерялся среди запылённых сапог горожан.

«Вот так-то!» — подумал Хадар, но тут же почувствовал шевеление на правом плече.

Повернув голову, он увидел карлика. Тот, как ни в чём не бывало, скалился гнилыми зубами и болтал ногами. Хадар в ярости втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы.

— Что ты будешь делать с поручением Колдуна? — спросило Прокоятие.

Хадар решил, что не будет с ним разговаривать.

Подождав некоторое время ответа, карлик достал из прикреплённых к поясу ножен тонкую иглу и весьма ощутимо ткнул Старшего агента в шею.

— Ай! — вскрикнул Хадар и прижал ладонь к месту укола.

Идущая рядом горожанка в испуге от него отшатнулась. Старший агент люто ей улыбнулся. Горожанка немедленно сжала в руке амулет Праматери и зашептала ограждающую молитву.

— Так что ты будешь делать с поручением Колдуна? — опять спросило Проклятие.

— Мне неудобно сейчас тебе отвечать, — прошипел Хадар. — Неужели, сам не видишь?!

Карлик огляделся по сторонам единственным глазом, пожал плечами.

— Ладно, отложим, — сказал он.

Некоторое время оба молчали.

— Слушай, там, откуда ты заявился, помыться можно? — зло спросил Хадар. — От тебя, разит, как от дохлого козла!

Карлик поднял руку, понюхал у себя подмышкой, опять в недоумении пожал плечами. Мол, что придирается?

Толпа вынесла их на площадь Правосудия. Вход оказался перегорожен сколоченными вместе досками. Запускали за один «серый». Хадар достал из кармана россыпь, выбрал один и, когда подошла его очередь, положил круглый камень в мозолистую ладонь стража. Тот даже не посмотрел на него, скинул «серый» в набитую до середины суму и уже протянул руку к следующему.

Было так непривычно оказаться среди толпы, когда люди не расступаются перед тобой при одном лишь взгляде на знак Старшего агента, а зазевавшихся не разгоняет плётками стража. Почему-то Хадар думал, что все в Элсаре знают его в лицо, но вот стоило выйти в одиночку и без знаков отличия, как он стал таким же быдлом, как остальные.

Загородка отодвинулась, пропуская Хадара на площадь. К слову, даже несмотря на платный вход, здесь было весьма плотненько. Народ теснился ближе к возведённому помосту, на котором стояла плаха: короткое толстое бревно, на котором должны были закончить свой жизненный путь рабочие Рудника во главе с Илием. Пока же на плахе, поставив между колен большой топор, сидел палач чёрном плаще с красным поясом. Зеваки пытались его разговорить, некоторые предлагали выпить, но палач относился к своим обязанностям со всей серьёзностью: от браги отказывался, на подначивания не отвечал. Впрочем, вид у него был вполне дружелюбный и, если бы не топор в руке, он вполне мог сойти за пекаря — доброго и могучего.

Хадар стоял достаточно далеко от эшафота, но благодаря высокому росту, увидел поблизости от помоста Майера и начальника Городской стражи. Они стояли, соприкасаясь плечами, но отвернувшись друг от друга.

— Непривычно быть не там, а здесь? — с издёвкой спросило Проклятие.

— Иногда нужно перебираться из ложи на галёрку, — невозмутимо ответил Хадар.

— Ну-ну, — хихикнул карлик. — Так что ты решил насчёт поручения Колдуна?

— Ничего.

— Он убил твою женщину.

Хадар бросил на него косой взгляд:

— Думаешь, я об этом забыл?!

— Ну, не горячись, Старший агент. Где твоя неизменная ирония и цинизм? Заводишься, как мальчишка. Попытайся посмотреть на происходящее со стороны. Знаешь, я вижу в этом иронию судьбы. Ты так старался скрыть подготовку армии кукров. Убивал всех свидетелей, устроил геноцид целого острова, и в итоге сам выдал себя Колдуну. Он прочитал тебя, как книгу с картинками.

Хадар опять втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

— Боюсь, у меня для тебя плохие новости, — продолжал карлик. — Мира не нужна магам Отуа живой, и Колдун потребует убить Миру в Лесу. Как я уже сказал, эта девочка изначально была трагической фигурой. Всем что-то от неё нужно, все хотят использовать по-своему: один, как символ революции; второй, как послушную марионетку; третий, как подарок. И никто не видит в ней живого человека с желаниями, надеждами, мечтами, страхами и сомнениями.

— Можно подумать, до моих надежд кому-то есть дело, — сухо проронил Хадар.

Единственный глаз карлика широко открылся от изумления:

— Конечно, есть! Мне!

Хадар усмехнулся. Помолчав, спросил:

— Если я спасу её, ты оставишь меня в покое?

Проклятиесложило руки на груди, смерило Хадара презрительным взглядом и с достоинством ответило:

— Я не иду на сделки с людьми.

— Тогда к чему эта душеспасительная беседа?

— Ктому, что тебе уже сорок один год, и ты не принёс в оба мира ничего, кроме зла. Счастлив ли ты, Старший агент?

У Хадара чесались руки от желания сбросить карлика с плеча, но он уже убедился, что это бесполезно.

— Судьба дала тебе второе рождение, — сказало Проклятие. — Так попытайся что-то поменять в привычной схеме.

— Нет. Я тот, кто есть. Кому-то нужно выполнять грязную работу и носить на своих плечах проклятие.