Против течения. Книга 3

Мысли нет-нет, да возвращались к вопросу, сможет ли Хадар взять власть над кукрами. Мира вспомнила подземелье Лечебницы и столы с лежащими на них зомби. Вспомнила и подслушанный разговор Хадара с Окато. Тогда они обсуждали, что кукры управляются с помощью голоса «военачальника». Но программирует их Окато. Выходит, чтобы получить власть над армией живых мертвецов, нужно подобраться к Окато и заставить его перепрограммировать кукров на голос Хадара, как сейчас они запрограммированы на голос Великого Хранителя. Но, по-честноку, Хадар тут лишнее звено — лесной Владыка наверняка предпочтёт сам получить над ними полную власть, а от Старшего агента избавиться.

«Надо поговорить с Хадаром, чтобы он до последнего не рассказывал, что всё зависит не от него, а от Главного Врачевателя, — подумала она. — Впрочем Хадар наверняка и сам догадается».

Кто-то шевельнул бусы на входе. Мира вскинулась. В комнату вошёл человек с головой ящерицы и многочисленными татуировками. Он был среди тех, кого позвали на собрание.

— Кауло будет говорить, — торжественно объявил он.

Мира пожала плечами:

— Пусть приходит и говорит, чё.

На лице визитёра ничего не отразилось. Он чинно сел напротив Миры на пол и уставился на неё, не мигая, жёлтыми глазами с вертикальными зрачками.

— Кауло узнал, что Великий Хранитель не достоин быть правителем Элсара, — заявил он.

«Блин, он и есть Кауло», — догадалась Мира.

— Равнинные клялись Великому Хранителю не выступать против его власти, — продолжал визитёр с той же торжественностью, но в его исполнении это не выглядело комично.

«Равнинные — это, наверняка, его народ, — подумала Мира. — Сотни, а может тысячи таких же полулюдей-полуящеров».

— Клятвы лжецу ничего не стоят, — сказала она, стараясь подстроиться под тон Кауло.

А сердце радостно заколотилось: она так хотела, чтобы разные народы Азара объединились, и вот представитель одного из них, сам пришёл к ней. И пусть её не позвали на собрание — то, что происходило сейчас, было гораздо важнее. Лишь бы самой всё не испортить — уж в этом она мастерица!

Человек с головой ящерицы повернул голову, посмотрел на лежащую на тюфяке шляпу и вновь повернулся к Мире.

— Равнинные — истинные дети Азара, — заявил он. — Мы вышли из азарской земли и всё уйдёт в землю следом за нами.

— Мир вам, — сказала она, как ей казалось, самое подходящее моменту.

Равнинный чуть кивнул и произнёс:

— Кауло просит избранную пойти с ним к его народу и явить то, что сокрыто в этой вещи, — он указал длинным, похожим на корень пальцем на шляпу. — Все должны увидеть это своими глазами.

Мира чуть до потолка не подпрыгнула от радости. Но постаралась не показать виду и также чинно ответила Кауло:

— Для меня будет честью предстать перед равнинными. Всё, чего я хочу — это справедливости.

Кауло вновь кивнул и поднялся на ноги.

— А когда пойдём? — спросила Мира, выбившись из образа.

— Кауло скажет, — произнёс он. — Нужно подготовить равнинных к встрече.

— Да, конечно, — пробормотала она.

Возникла пауза. Мира подумала, что для завершения разговора с её стороны не хватает какого-то сакрального жеста вроде вскинутой вверх длани или указующего на небеса перста. Но кроме рокерской «козы» в голову ничего не приходило. Поэтому она просто встала и чуть поклонилась, решив, что «знак избранной» обдумает на досуге. Такие важные дела впопыхах не делаются.

Кауло вышел.

«Ну вот, а Гай говорил, что шляпа хлопушка, — подумала Мира. — Подожди, дорогой, я из неё ещё бахну».

Её охватило волнение: шутка ли, говорить с целым народом! А если то, что записано в шляпе, впечатлит их также мало, как лесных? Нет, раз Кауло пришёл и сам позвал к своим, значит для них события даже пятидесятилетней давности многое значат.

Взяв шляпу, Мира подумала, что надо бы её почистить и привести к более достойному виду.

За этим занятием её и застал Гай.

Он остановился в дверях, прислонившись спиной к косяку.

— Настоящая лесная девушка, — сказал Гай с улыбкой, окидывая взглядом её одежду.

Мира сдержанно вздохнула. Значит можно вот так бросить среди чужих людей, а потом вернуться и вести себя, как ни в чём не бывало?!

— Почему меня не пустили на собрание? — резко спросила она. — Мы приехали вместе, ты должен был взять меня с собой.

Он смутился, но ответил:

— На эти собрания женщины не допускаются. По крайней мере, в том качестве, какое тебе нужно.

Что за вопиющий сексизм?!

— Но я не женщина — я избранная! — воскликнула она.

Едва не сказала Вседержительница, но подумала, что тогда Гай решит, что она «словила» самую дальнюю звезду. Он всё равно подавил ироничную улыбку, подошёл к ней и обнял.

- Иди ко мне, избранная, — ласково сказал Гай и, забрав шляпу, бросил её на тюфяк. Хотел поцеловать Миру в губы, но она опустила голову, и поцелуй пришёлся в нос.