Против течения на велосипеде

Через час вспыхнуло несколько костров, на одном из них инструктор готовил ужин: пахло луком и тушёнкой, вокруг других, словно мотыльки, собрались туристы. Желая высушить кто спальник, кто толстовку, каждый держал над костром мокрую и самую необходимую ему вещь. Не одни кроссовки я спалила в разных походах, пристраивая для сушки на камень у костра, вот и эти ждала та же участь: стоит отвернуться, как задники уже оплавились, а носки по-прежнему сырые.

Вселенная не оставляла и слабой надежды на тепло: на небе не видно ни одной даже самой тусклой маленькой звёздочки, из высокой травы на полянах не доносится стрекота кузнечиков, не слышно и пения лесных птиц — только ветер сердито шумит в лесу, наклоняя мокрые еловые лапы, да тяжёлые капли дождя гулко ударяются о тент, собираются в тоненькие ручейки и бегут под палатку по камням, спеша к самой кромке берега, чтобы наполнить воды Чусовой и стать её частью.

Термометр Филипповича показывал +5 °C. Нет, этой ночью нам не согреться.

— Ребята, приглашаем желающих сегодня ночевать к нам в палатку. Если погода не изменится, то на утро мы с Жекой превратимся в снеговиков, — заявила я.

— А вы всех принимаете? — глянул на меня Ванька.

— Приходи, Ванечка. Человека два ещё поместятся.

Так этой ночью в нашей палатке собралась весёлая компания, инструктор выдал нам банку сгущёнки на всех, чтобы не выходить на вечернее чаепитие под дождь. Антон задумчиво перебирал струны гитары, уставшей и потёртой за многие походы. Ванька щеголял свеженькими анекдотами из новой книги. Его пухлощёкое лицо то и дело озаряла детская улыбка. Мы дружно смеялись, но не над анекдотами, а над Ванькой — такой он был гордый и довольный собой, что его «приняли к взрослым» и что кстати он купил эту замечательную книгу…

— Ребята, а про чай-то забыли! — расстроилась я, представляя, как было бы здорово запить сладкую сгущёнку.

— Я схожу, — решил Костя и стал надевать куртку.

— Дождь там, опять вымокнешь, стой! — хотела удержать Костю, но у меня ничего не получилось, и скоро он принёс небольшой котелок с горячим чаем и шоколадный батончик с кокосовой начинкой.

— Это тебе, — протянул он шоколадку и покраснел.

— Ого! Вот спасибо! Откуда? Добыть в лесу шоколадку может только настоящий герой! Или ты из города везёшь? — Радости моей не было границ.

— Я в магазине купил, ну, там, в деревне ещё, — улыбался Костя.

Ванькин напор юмора постепенно иссяк, Жека зевала, Антон убрал гитару в чехол. Спать! Сегодня ночью не замёрзнем. Мы застегнули спальники, превратившись в личинки: Антон — в чёрную длинную, рядом Костя — оранжевую личинку средних размеров, потом Ванька — коротенькую и толстенькую в полоску, потом мы с Жекой — одинаковые тёмно-зелёного цвета. И всё было бы славно, но….

— Не пойму, чем пахнет? — насторожилась Женька.

— А я всё думала, что мне кажется, — призналась я.

— Девчонки, я тут ни при чём, — твёрдо заявил Костя.

— И я, — вторил ему Ванька, хихикая.

— Это не мы, — заключил Антон, перевернулся на другой бок и засопел.

Утром, собирая палатку перед отправлением, я обнаружила под её дном причину вчерашнего запаха.

— Угораздило же тебя местечко выбрать! Во всём лесу другого-то не нашлось! — Смеялась Женька. Обычно она выбирала место для палатки, а в этот раз я решила проявить инициативу: «Палатку ставим вот здесь». Инструктор, наблюдая мои чертыханья, предположил:

— Скорее всего, здесь был медведь.

Я не поверила, думая, что инструктор разыгрывает меня. Однако потом, отвязывая верёвку от разлапистой ели, я подняла голову и обнаружила на стволе дерева следы когтей хозяина леса. Стало не по себе. Незадолго до нас, горе-туристов, здесь побывал медведь, а мы явились без приглашения и шумим у него в гостях! Нехорошо.

За эти холодные дождливые дни тело сжалось, съёжилось и даже будто бы стало меньше в размерах. Плечи всё время подняты, словно голове и впрямь так теплее. Банданы мокрые, какой от них толк? Но всё равно мы их не снимали, они давали ощущение одежды. Мёрзли руки со скрюченными пальцами, уцепившимися в деревянные вёсла, мёрзли ноги в резиновых сапогах. Шевелишь пальцами, разгоняя холод и влагу, но носки промокли, сопрели. Мёрзла спина, тельняшка прильнула к ней плотно, словно и сама хотела согреться, неприятно и навязчиво липла. Стоило резко поднять руки с вёслами, как плотную материю тельняшки откидывало от спины, и к телу пробирался новый сырой выдох Чусовой. Маленькие одинаковые шлюпки растерялись по реке, словно бусины, что упали с разорванной нитки, рассыпались и укатились далеко друг от друга. Обернёшься: лодок не видать, посмотришь вдаль: впереди только низкое серое небо, которое вот-вот проглотит тебя вместе с твоим неказистым судёнышком.