Против течения на велосипеде

Мы вели новый велосипед в целлофане прямо к дому. Папа и не догадывался, какой подарок его ждал. Мы тихонько открыли калитку, потом Жека позвала папу, он быстро накинул телогрейку, ведь за окном ещё март, нырнул в резиновые шлёпанцы и вышел. А здесь все мы и велосипед посередине двора. «Вот! — показала Женька на подарок, — Папа, теперь мы будем вместе кататься!», — заверещала она. Рэм, не понимая, что происходит, залаял, стал суетиться и радостно прыгать. А я старалась смотреть на подлетающие в прыжке уши Рэма, на рыхлый тающий снег в ограде, на грязь, прилипшую к Женькиному ботинку и на мамин лёгкий халат, в котором она вышла на улицу, второпях не надев ничего теплее. Я смотрела на всё вокруг, только не на папу, потому что боялась увидеть в его глазах слёзы.

Когда на небе загорелись первые неуверенные звёздочки, с Иртыша потянуло прохладой. И, хотя ещё много песен остались неспетыми, а пирожков на блюде хватило бы до самого утра, нам с мужем пора было собираться домой. Мама сложила в Сашин рюкзак пирожки и попросила позвонить, как доберёмся.

— Ну а ты-то останешься ночевать? — с нескрываемой надеждой посмотрела мама на сестру.

Женькин семейный стаж ещё совсем невелик, родители пока не привыкли, что младшая дочь вышла замуж и живёт теперь отдельно. Однако сегодня Женькин новоиспечённый супруг уехал на рыбалку, торопиться в пустую квартиру не было надобности, и Жека утвердительно кивнула. Папа привычным движеньем заботливо проверил тормоза на моём Чижике и вышел из калитки за нами. Я дзинькнула на прощание зелёным звонком на руле, папа помахал нам и ещё долго смотрел вслед нашим удаляющимся силуэтам на велосипедах с яркими маячками, пока мы не скрылись за поворотом.

Я люблю ехать на велосипеде по ночному городу. Улицы совсем не такие, как днём, ведь выглядят нарядными из-за иллюминации и светящихся вывесок, на тротуарах уже мало народу: остаются лишь влюблённые парочки да молодёжные компании, которым некуда спешить, в окнах домов горит свет, отчего квартиры кажутся уютными, а люди, живущие в них, добрыми и гостеприимными. Я ехала за мужем, разглядывая город, глубоко вдыхая его остывший майский воздух, в котором перемешивались выхлопные газы автомобилей с едва уловимым запахом сирени, растущей по обе стороны аллеи. Эта аллея, пожалуй, одно из наших любимых мест для прогулок.

— Юль, ну где ты там? — обернулся Саша. — Давай наперегонки?

— Поехали, — кивнула я.

Я поравнялась с мужем, он отсчитал «Раз, два, три!», и мы дёрнули что было сил по пустой аллее. Было слышно, как всё сильнее и сильнее раскручиваются колёса наших велосипедов, как уверенно протекторы сцепляются с гладкой тротуарной плиткой. Мы разрезали густой воздух, приятно обдающий прохладой наши раскрасневшиеся горячие щёки. Я начала отставать от мужа на лёгком и юрком «мангусте» и встала на педали, чтобы набрать скорость. Саша видел, что я устала, но сдаваться не собираюсь, тогда он сбавил обороты педалей.

— Победила, победила! Обогнала, — едва переводя дыхание, улыбался муж.

— Ты поддался! Это нечестно! Давай заново!

Так мы проехали больше половины пути по центру города. Район, где мы жили, был самым обыкновенным рабочим районом, здесь подряд расположилось несколько промышленных предприятий, дымили трубы, то и дело нагоняя на город смог. Даже окно нашей спальни выходило на производственные корпуса завода и три кирпичные трубы. Они были разной высоты, две, что повыше, стояли рядом, а третья, которая пониже, расположилась чуть в стороне. Когда мы только переехали в эту квартиру, нас смущал индустриальный пейзаж, открывающийся из окна. Но со временем мы привыкли к нему. Удивительно устроен человек: одинаково быстро привыкает как к красоте, так и к безобразию. И эти трубы мы ласково прозвали «три сестры». Словом, ехать по нашему району было не так приятно, как по центральным улицам, и мы решили срезать маршрут, свернув во дворы старых кирпичных домиков в два-три этажа. Раньше это были шумные коммунальные квартиры, в водопроводах которых текла лишь холодная вода. И хотя в наши дни из обшарпанных подъездов этих трёхэтажек несёт сыростью подвалов, дворики здесь по-прежнему уютные, аккуратные, в палисадниках растут лилии, петунья и высокие мальвы, днём на натянутых верёвках прямо на улице сушится бельё, и традиция выбивать дорожки от пыли специальной хлопалкой ещё не изжила себя. Сейчас тут темно, дорога едва освещается светом из окон.

Саша проехал вперёд, я за ним, сбавив скорость. Как ни старалась я ехать аккуратнее, всё же подпрыгивала на ямах и кочках асфальта, уложенного, наверное, ещё при коммунизме. «Либо «восьмёрку» тут набью, либо цепь потеряю по такой дороге», — не успела подумать я, как вдруг откуда-то из темноты выделилась фигура мужчины, который бежал прямо на меня.