Против ветра

И наконец, Пол Марлор — наше секретное оружие. Он нам в отцы годится, ему лет шестьдесят или около того, точно не знаю. Он преуспевал на Восточном побережье, то ли в Филадельфии, негласном центре юриспруденции, то ли где-то еще (в подробности он никогда не вдавался), в 60-х годах его ушли, он бросил жену с детьми, объявился в здешних краях лет десять назад с молодой женой и ребенком и обзавелся частной практикой. Блестящий адвокат, он вникает в суть дела с точностью ювелира и делает работы ровно столько, сколько требует дело. Предпочитает держаться в тени — как говорится, береженого Бог бережет. Его сын и моя дочь учатся в одной школе, мы познакомились через ассоциацию, объединяющую родителей и учителей. Хороший мужик, виски может выпить столько, сколько влезет, всегда рад помочь. В нем чувствуется основательность — может, это приходит с возрастом, как больная печень или глухота. Пол придает нашей группе солидность. Остальные будут считаться с его мнением по процедурным вопросам. Он будет считаться со мной — это ведь мое дело. К тому же он недорого взял, что немаловажно.

Словом (мысленно похлопываю я себя по спине), нашей четверке палец в рот не клади.

Мы беседуем уже час. Пока ничего особенного, идут разведывательные действия, мы прощупываем друг друга. При первой встрече обычно так и бывает. С моими помощниками мы уже пробежались по аргументам обвинения, так что они довольно хорошо представляют, чего можно ждать.

Сегодня я должен закрепить адвоката за каждым подзащитным. Я все заранее спланировал и определился с выбором еще до того, как привел сюда всю команду, но не стал объявлять пары, а решил прежде посмотреть, вдруг они не сработаются? К счастью, все обошлось. Оказывается, я знал рокеров уже достаточно хорошо и не ошибся в выборе пар.

Голландца будет защищать Пол: тертый калач и необузданный мальчишка, ни дать ни взять Марк Твен и Гек Финн. Пол будет успокаивающе действовать на Голландца, может, это вообще первый случай благотворного влияния в его жизни.

Гуся я вверяю заботам Томми, их альянс — полная противоположность Голландцу и Полу. Само того не сознавая, жюри присяжных обожает такие парочки. Из всех рокеров у Гуся наилучшие шансы выйти сухим из воды, а Томми с его испаноязычным происхождением это лишь на руку в штате, где заметно сказывается испанское наследие, исполненное чувства гордости. По тому, как они, переглядываясь, скалили зубы, я почувствовал, что их тянет друг к другу, его и Гуся. Словно старый пес, который после бесчисленных пинков решил прикорнуть в теплом укромном местечке у камина, Гусь хотел произвести хорошее впечатление, а Томми принимал и понимал его. Он знал, что в нем нуждаются.

Таракан получает то, что хотел, — Мэри-Лу. Мы говорили о нем еще до того, как я привлек ее к делу. Этот тип, по-видимому, будет самым непредсказуемым, в известном смысле он даже опаснее Одинокого Волка, чей природный ум сполна заявит о себе. Тут все построено на контрасте, но вывернутом наизнанку: женщина сильная и знающая свое дело, но вместе с тем хрупкая, с присущими слабому полу особенностями (она всегда будет надевать скромные платья, юбки), и мужчина, который ловит каждое ее слово. В результате к тому времени, когда присяжным нужно будет выносить вердикт, они помягчеют к Таракану и станут шелковыми. К тому же в глубине души мне кажется, что и Гусю, и Голландцу не по себе в присутствии Мэри-Лу, слишком уж она для них женщина. Раз-другой Таракан попробует подвалить к ней, она от него отмахнется, как от назойливой мухи, тем дело и кончится.

Каждый договаривается со своим подзащитным о встрече на завтра. Большую часть времени мы будем проводить вместе, взяв на себя общую ответственность за неразглашение сведений, сообщенных нам подзащитными, но каждый из них должен знать своего поверенного, подобрать к нему ключики. К тому же мне нужно побыть наедине с Одиноким Волком, ведь исход дела зависит от него: если удастся вытащить его, за остальными дело не станет.

Рокеры провожают нас грустными взглядами. Каким бы крутым ты ни казался, поджилки-то все равно трясутся! Одна мысль о том, что до конца дней окажешься в зарешеченной камере размером шесть на девять футов или, чего доброго, угодишь на электрический стул, может привести в чувство любого, кто еще не сбрендил. А эти мужики не сбрендили, просто у них такой стиль, и вот теперь он начинает выходить им боком.

Мы пьем кофе и разговариваем.

— Может, они в самом деле невиновны, — говорит Мэри-Лу тоном, в котором сквозят удивленные нотки.

— Им шьют дело, это точно! — добавляет Томми. — Более политизированного дела мне еще не попадалось.

— Привыкай! — советует Пол, помешивая ложечкой два куска сахара в чашке. — Политика на этом суде будет в центре внимания. Виновен ты или нет, в такой ситуации это мало что значит, черт побери!

Он старается сделать вид, будто все не так плохо — искусство, которое приходит с годами, с опытом.