Против ветра

Две схемы на стендах расположены так, чтобы их четно видели и со скамьи присяжных, и с судейского места. На одной из них, крупномасштабной карте района, обозначены бар «Росинка», где рокеры подцепили Риту, и то место в горах, куда они ее отвезли (и где впоследствии был обнаружен труп), и мотель, где она работала и откуда (по ее словам) они и похитили Бартлесса и тоже отвезли его в горы. Там же и 14-я автострада, ведущая из Санта-Фе в Альбукерке, где они заправлялись и завтракали. Вторая схема воспроизводит время всего, что происходило между двумя ночи и полуднем. Таблица разделена на графы, соответствующие получасовым промежуткам, напротив каждой оставлено чистое место: 2.00 — 2.30……….. и так далее. Между двумя схемами поставлен большой макет часов с передвижными стрелками.

Не торопясь, почти академично я излагаю присяжным события в той последовательности, в которой о них рассказывала Рита Гомес, — о ней ведь сейчас речь. Если мы сумеем показать, что того, о чем она говорила, просто не Могло быть, если опровергнем ее версию происшедшего, то с полным на то основанием можем надеяться на вынесение оправдательного приговора.

— В два ночи они уехали из бара, — говорю я. — Несколько свидетелей, включая госпожу Гомес, показали это. Так что тут все ясно.

Напротив графы «2.00» я пишу: «Выехали из бара» и перевожу стрелки на два часа ровно.

— Они поехали сюда, — указка моя следует по дороге в горы, до того места, где, как она говорила, они остановились и где впоследствии был найден труп. — Судя по карте, подготовленной и заверенной Управлением дорог штата Нью-Мексико, расстояние составляет двадцать семь миль. Дорога извилистая, на ней особенно не разгонишься. Скорость ограничена сорока милями в час. Но предположим, они ехали быстрее и добрались до места за полчаса. — Напротив графы «2.30» я пишу: «Прибыли на место предполагаемого преступления».

— По ее собственному признанию, она вступала с каждым из них в половые сношения по два раза. Даже если допустить, что этому предшествовали любовные ласки, а я не думаю, господа присяжные, что потаскушка, берущая по пятнадцать долларов за раз, способна на ласки, — говорю я, выжидая, пока этот намек, призванный показать, что она за штучка, отложится в их памяти, — даже если все ее общение с ними свелось к грубому, быстрому, грязному половому акту, это заняло как минимум еще полчаса. — Снова пауза. — Обратите внимание, жестко ограничивая время, я сознательно иду на ущемление интересов своего подзащитного, но хочу, чтобы у вас появилось побольше оснований усомниться в ее показаниях. О'кей, значит, полчаса занял секс.

Я заполняю графу «3.00», передвигаю стрелки часов.

Вместе с присяжными мы воссоздаем события той ночи, исходя из показаний главной свидетельницы со стороны обвинения. Сколько времени понадобилось им на то, чтобы вернуться в мотель? Сколько ушло на то, чтобы, как она говорила, трахнуться еще разок и выпить пива? Сколько с ними спорил и боролся Бартлесс? Сколько ушло на то, чтобы утихомирить его и вместе с ней заставить сесть в машину?

— В машину, которой не было и в помине, — заявляю я. — В машину, о которой никто никогда даже словом не обмолвился. В машину, которую никто никогда не крал и не бил. Только машины подсудимым и не хватало для того, чтобы взять и отвезти Ричарда Бартлесса туда, где он был убит.

Я делаю паузу.

— Несуществующая машина. Ее там и в помине не было, дамы и господа. Вы знаете это так же хорошо, как и я. Это всего лишь одна нить в паутине лжи, которую плетет свидетельница.

Стрелки на часах продолжают свое движение. Одна за другой заполняются графы в таблице. Уже рассвело, а мы до сих пор обретаемся в горах вместе с Бартлессом, Ритой и рокерами.

— После того как несчастного взяли силой, — говорю я, не пытаясь обойти эту тему, — после того как он стал жертвой надругательства, а мы этого не оспариваем, так свидетельствуют улики, мы с ними согласны, так вот, после этого его убили. Как следует из заключения коронера, сорок семь раз пырнули ножом. Того, что ему было нанесено сорок семь ножевых ранений, мы тоже не оспариваем. А между тем, по словам Риты Гомес, нож, которым наносили удары жертве, то и дело держали над костром, пока он не раскалится добела. — Дойдя до этого места, я качаю головой. — Они убивают парня, но хотят, чтобы кровь на ранах свернулась. Не знаю, как вы, уважаемые, но, независимо от того, ритуальное это было убийство или нет, по-моему, все это смахивает на бред сивой кобылы. Но главная свидетельница обвинения показала, что дело обстояло именно так, давайте представим, что так оно и было. Просто представим, потому что на самом-то деле у нас это в голове не укладывается. Потом они его кастрируют и какое-то время еще остаются на том же месте. По словам госпожи Гомес, минут пятнадцать-двадцать. А потом убивают его.