Против всех

Пацан конечно, затирал со своей детской наивностью что империя его бати всех соседей закручивает в бараний рог, но в это слабо верилось иначе сопляк не стал заключенным ада. Владимир печально вздохнул, он наивно полагал что сбежав с ада, он буде отдыхать минимум год, но здесь и сейчас его ждет много работы, так как пускать дела империи на самотек, то есть оставлять в руках сопляка, первейший способ ее разрушить до основания, и смена веры в империи, не самый глобальный из зарождающихся прямо сейчас в его голове реформ.

Владимир, или теперь уже герцог Владимир Валийский, новая приставка к имени, появилась после пожалованных великим император обширных земель, за так сказать, заслуги перед империей. Сейчас он позировал в парадных доспехах сидя на чучеле вороного коня, в правой руке он сжимал меч, а сквозь открытое забрало шлема суровым взглядом взирал, в даль. Художником являлся местным гением, который выполняет заказы только императорской четы, картина писалась уже месяц и он выходил на ней вполне приемлемо. Да что тут говорить, он сам себе нравился на этой холстине и она будет висеть в приемном зале императора, среди остальных героев империи и прочих заслуженных личностей.

Прошел уже второй год с тех пор, как они пришли в этот мир, и только недавно в империи забрезжил свет стабильности. Как и предполагал Владимир пацан по незнанию вопроса, политической обстановке в империи и соседей, нагородил с три короба своих фантазий, а действительность, была куда хуже.

Но начать надо с начала, папаня Зулонга по совместительству император империи Карашь, был напрочь ленивой задницей, и не занимался управленческой деятельностью, от слова, совсем. А с годами он постоянно проводил рауты, прочие вечеринки, и банально прожигал жизнь в роскоши и богатстве. Владимир узнав это, воспылал понимание к аристократам затеявшим бунт, таких правителей надо давить и вырезать, империи от этого будет только лучше.

В общем официально войдя в должность министра по военным вопросам, он понял насколько дерьмовая обстановка сейчас, уже на его земле. Границы практически никто из соседей не соблюдал и приграничные земли все были разграблены, а крестьяне уведены плен или еще куда. Из пяти существующих легионов только один хоть что-то из себя представлял, остальные только назывались легионами, а на деле были сборищем бомжей и прочего сброда.

Владимир как министр, сразу начал серию реформ, при этом прямо на первом собрании разбив об стол, голову хранителя казны империи, этот жирный урод, посмел отказать ему в маленькой просьбе, показать нынешний статут казны. Его зам, был сговорчивей, и как выяснилась дела обстояли гораздо лучше нежели с легионами, почивший император душил своих подданных сверх неподъемными налогами. Владимир забрал себе половину казны и начал реформировать легионы, делая из бомжей хорошо вооруженных и тренированных воинов, и начал большой призыв рекрутов по всей империи, для семи новых легионов.

А дальше пошла потеха, Владимир приказал восьми легионам переступить границы всех соседей, грабить и убивать, крестьян уводить в рабство, а пятьдесят процентов со всей добыче осядет в карманах легионов. В общем, его войны обуянные порывом жадности выполняли на сто процентов возложенные на них задачи, включая ежедневные изнурительные тренировки и постоянные переходы. К гордости Владимира после этой реформы не было ни одного случая дезертирства, его войны так и пылали боевым духом и буквально его боготворили.

Как выяснилось, в военной машине с империей ни одно соседствующее королевство тягаться не смогло и было всего несколько битв в которых Владимир принимал непосредственное участие, капитулировали не желая переводить войну в затяжную фазу. Но Владимир все равно содрал со всех невменяемо большую контрибуцию и буквально за пол года боевых действий, соседи присмирели и зауважали вставшую на ноги империю. Особо запомнилось лицо казначея, когда в казну, золото завозили телегами, он был в шоке, ведь ему в последствии, все лично, пришлось пересчитать.

- Ваша светлость, - отвлек внимание Владимира, грубый голос капитана его охраны и по совместительству секретарши. - Через час во дворце начнется суд.

- Хорошо Горвин, выезжаем, - произнес Владимир.

- Но ваша светлость, мне надо еще несколько минут, что бы закончить с вашим плащом, - умоляюще пролепетал художник.

Владимир не стал вступать в полемику с холсто-марателем, и дождавшись когда Горвин подставит мини стремянку ему под ноги, он с достоинством слез с лошади и подошел к художнику заглядывая в картину.

- Пока мне нравиться, рисуй в том же духе, - произнес Владимир.