(Противо)показаны друг другу

— Это ты так говоришь, потому что все там себе уже поди стер, перетрахав полпотока. А я — нет. Тебе, наверное, уже так и не хочется, — достаю из рюкзака кроссовки и одежду. Оборачиваюсь по сторонам. Хоть вокруг лес и озеро, но переодеваться все равно стремно.

— Вообще-то я не трахал полпотока. И ничего у меня не стерлось к твоему сведению.

— Ну четверть. Не стерлось и слава Богу, мне хоть что-то достанется, — обиженно произношу я, скидывая с себя пиджак. — Ты не отвернешься?

— Ты нормальная вообще? Хотя, о чем я, где нормальность и где ты. Давай переодевайся, не беси.

Поворачиваюсь боком к Егору и скидываю с себя платье. А вот дальше неуклюже и совершенно антисексуально снимаю с себя чулки. Вот вроде бы не смотрю на Юсупова, но чувствую фиг пойми как, что он улыбается. И это раздражает.

— Жопа мне твоя очень нравится. Прям очень-очень. За такую можно и потерпеть твои выкидоны, — резко разворачиваюсь к нему.

— Не пойму, это комплимент? Вроде да, и вроде как-то грубо, — беру джинсы.

— Комплимент. Охуенная у тебя жопа, Лиля.

— Фу, как грубо.

— Не тебе говорить о грубости, анти-девочка.

— Что ты сейчас сказал? — машинально выронила джинсы, как только осознала сказанное Егором.

— То, что слышала. В тебе от девчачьего разве что одно имя. Мне, кстати, не нравится оно. Злишься? — могу поклясться, что Юсупов сказал это специально для того, чтобы меня разозлить. И ему это очень даже удалось. Становлюсь аккурат напротив него и со всей силы толкаю его в грудь.

— Чего мне злиться на ущербных, — самое противное, что он даже не сдвинулся с места. Как будто знал, что я ударю его и специально напрягся.

Когда в следующую секунду я делаю очередной замах руки, Егор ее ловко перехватывает. Сама не поняла, как мы начали драться. Ну если быть точной, то дралась я, Юсупов скорее мастерски отбивался, при этом совершенно не скрывая смеха. Ему определенно весело. Смотрю на его улыбку и понимаю, что моя злость на его обидные слова куда-то улетучилась. Почувствовав во мне перемену, он хватает меня за руку и валит на траву. Наваливается сверху и сквозь смех присасывается к моим губам.

А дальше происходит что-то неподдающееся никакой логики. Словно заведенные мы начали стаскивать друг с друга одежду. Первой голой оказалась, само собой разумеется, — я, однако и Егор не долго оставался одетым. Единственное, что я запомнила в этой спешке, что этот с виду хам, постелил мне под попу свою толстовку.

Мне хватило нескольких поцелуев в губы и едва заметных ласк там, чтобы почувствовать влагу между ног. Фу, такой быть, фу! Стыдно за свою готовность. Однако я забываю об этом, когда Егор начинает двигаться во мне. Сейчас это не больно. Не сказать, что приятно, но уж точно не больно. Раздражает то, что он снова сдерживается. Дико раздражает!

— Не сдерживайся, — хрипло произношу я, пытаясь сконцентрироваться на своих ощущениях.

Я достаточно быстро подстраиваюсь под его толчки, ноги как-то сами оплетают его торс, и я даже не задумываюсь о том, что могу делать что-то не так. Сильно впиваю ногти в плечи Егора, когда он наконец-таки перестает строить из себя недоджентльмена и продолжает двигаться как надо. Сумасшествие какое-то — заниматься сексом на траве, да еще и в лесу. Полностью отдаюсь ощущениям внизу живота и как только мне кажется, что я вот-вот поймаю этот всеми обсуждаемый оргазм, Юсупов делает финальный толчок и замирает. Ну, блин!

Шумно выдыхаю ему в шею, как только Егор перекатывается с голой задницей на траву, завлекая меня за собой. Фактически, я лежу на нем. И это пипец как странно и непривычно. А еще странно то, что я совершенно не проконтролировала наличие презика. А он, оказывается, был. Когда, блин, Егор успел его натянуть и уж тем более стянуть? Спринтер, блин.

— Надо что-то сказать, да? Желательно хорошее? — еле слышно произношу я, всматриваясь в его лицо. Только сейчас я замечаю шрам на его брови. Свеженький. Сто процентов полученный в драке за Аню. От чего-то становится неприятно. А что если в действительности он был в нее влюблен? Почему-то задумалась я об этом только сейчас. Пытаюсь отогнать от себя неприятные мысли, но не получается. Рука сама тянется к его шраму. Провожу по нему пальцем, Юсупов же закрывает глаза в ответ на этот жест.

— Ну если есть сказать что-то хорошее, то давай, — после продолжительной паузы наконец произносит он, перебирая мои волосы.

— Хорошее… ну у тебя красивые глаза. Похожи на пельмешки, — на мой комментарий Егор лишь усмехается. — А плохое — я как бы не кончила. Точнее я бы хотела, чтобы через это прошла моя Марьиванна, а не только… бугорок счастья.

— Теперь я понимаю почему у тебя не было секса.

— Почему?

— Ты просто не могла до него дойти с таким языком, — выдает Егор, сотрясаясь от смеха.

— Чо это? С тобой же дошла.

— Считай, что я — экстремал.

— Ты — какашка. Где мой оргазм?

— Ну ты и наглая, Синичкина, — улыбаясь, произносит он.

— Какая есть. Так где мой оргазм?

— Спроси у Марьиванны какого хрена она не сподобилась кончить. Стерва такая, ставит под сомнение мои трахательные способности.