(Противо)показаны друг другу

На берег не хочется от слова совсем. Вместо того, чтобы послушать по всем статьям правого Егора, я, усмехаясь, начинаю очередной заплыв вглубь. Правда, быстро останавливаюсь из-за появившегося рядом Юсупова.

— Ты оглохла? Давай на берег.

— Не хочу. А ты был влюблен в Аню?

— Ты серьезно задаешь сейчас мне этот вопрос в десятиградусном озере?!

— Да. Сложно придумать достойный ответ?

— Мне незачем его придумывать. Я не был влюблен в Аню. А даже если да, то с хера ли мне придумывать какой-то достойный ответ?

— Зачем тогда ты с ней начал встречаться? — пропускаю мимо ушей его последнюю фразу.

— А ты зачем захотела со мной сюда поехать и занялась сексом в лесу? От большой любви? — молчу, не зная, что ответить на этот вопрос. Сейчас уже и алкоголь начал отступать, а вот холод стал пробирать все мышцы. — Поплыли, Лиль. Реально сляжем из-за твоего алкашного заплыва.

— Я люблю плавать.

— Я тоже, но не в такое время года.

— А знаешь, ты козел, Юсупов. Я, между прочим, из-за тебя спала в бигудях, а ты даже не заметил какая я сегодня красивая… была. Подумаешь, трусов нет кружевных и шелковых? Ну и что, если вы все равно их снимаете, — сама не понимаю, как я такое произнесла вслух.

— Я заметил. И мне не понравилось это лишь по той причине, что здесь вместо Милы должен был быть мой свободный друг-одноклассник. Ты и сейчас очень даже ничего с потекшей тушью и хер знает еще чем.

— Это комплимент? — усмехнувшись, произношу я.

— Констатация, — тянет меня на себя за руку и накрывает мои холодные губы своими. Есть в этом что-то необычное и очень даже приятное, несмотря на пробирающий тело холод. — Самое время согреться. И это точно будет не здесь, — шепчет мне в губы. — Либо ты сейчас цепляешься за мои плечи и добираешься до берега на мне, либо…

— Я согласна, чего б не покататься на твоих плечах, — хватаюсь за Егора, тот не раздумывая плывет к берегу.

Стоило только вылезти из воды, как я поняла насколько глупо поступила. Если я не заболею — это будет чудо. Беру свою одежду вместе с кроссовками.

— Синичкина, не хрен по сторонам ворон считать, быренько в палатку, — хватает меня за руку и ведет к нашему скромному ночлегу. Буквально впихивает в палатку, не дав мне толком оглядеться.

— Где твои друзья?

— Вот щас разбежался их искать. Давай снимай белье.

Юсупов снимает с себя боксеры и тянется к моему лифчику. Не успела возразить, как оказалась и без него, и без трусов. Егор фактически уложил меня на надувной матрас, а дальше в легкую раздвинул мои ноги.

— Сейчас будем греться, Синичкина. Ну и удовлетворять твою грешную душеньку.

Черт возьми, нет в этом ничего красивого. Лежу голая с растопыренными ногами и… мамочки, Егор наклоняется к моей обиженной Марьиванне и… это, блин, то, что что я думаю?!

— Я не хочу этого, Егор, — пытаюсь свести ноги, на что Юсупов жестко пресекает мою попытку. Я сама не знаю чего хочу. Просто это слишком… слишком, даже не знаю, как сказать! — Не надо, — жалобно скулю я.

— Надо, — отрезает он и проводит языком по моей плоти. Охренеть. Не день, а сплошные качели.

Глава 17

Чувствую, как по лицу что-то ползет. Черт, явно жук! Резко распахиваю глаза и брезгливо смахиваю букашку с лица. И только спустя несколько секунд, несмотря на темноту в палатке, понимаю, что это божья коровка. Единственное насекомое, к которому я испытываю, если так можно сказать, симпатию. Откидываю голову обратно на надувной матрас и только сейчас ко мне начинает приходить осознание того, где я нахожусь и что вчера случилось. Картинки, орудующего между моих ног Юсупова, так и проносятся перед глазами. К лицу моментально приливает краска и становится невыносимо жарко. Все этим занимаются, вроде как не должно быть стыдно, вот только мне — да. И даже не от того, что Егор делал со мной, точнее с моим телом, а от того, как я себя вела. Я совершенно точно выла или скулила. Или стонала. Одним словом — позорище. Здесь же люди, хотя мне, по большому счету, на них плевать. Однако все равно стыдно и становится не по себе, когда все в курсе чем ты тут занимался.

Вчера, под действием алкоголя, это все было легче воспринимать. Сейчас сложнее, однако, к чему притворяться перед самой собой, я бы повторила этот крышесносный оргазм. Правда, если бы мы были только вдвоем. Я совершенно не помню, что было после и как я вообще оказалась в одежде. А судя по тому, что на мне надето что-то теплое, по ощущениям напоминающее свитер, я сподобилась на какие-то действия. Единственное, что я помню отчетливо, так это то, что никакого продолжения в виде классического секса у нас не было. Помню свое удивление и плохо скрытое разочарование, от чего снова становится стыдно, ибо Егор это точно понял. А дальше провал.