(Противо)показаны друг другу

Учитывая, что я уже потратил все заработанные и даже часть отложенных бабок на путевку, на море мы точно поедем, как раз после зимней сессии. Похер, что не в фешенебельный отель, а простая тройка. Зато Карибы увидит.

— Егор?

— А? — поворачиваюсь к прислонившейся к дверному проему Синичкиной.

— Спасибо за цветочки.

* * *

В кой-то веки просыпаюсь от того, что чувствую на своей коже приятные прикосновения. Вот может же, когда захочет. В какой-то момент закралась мысль, что это не Синичкина, а какая-нибудь подкормленная уличная кошка машет хвостом на моем лице. И только когда почувствовал на себе вполне знакомые губы, облегченно выдохнул, открыв глаза.

— Ты так крепко спал, что я подумала — умер.

— Не дождешься, — усмехаюсь ей в губы. — Когда ложишься в три утра — проснуться в одиннадцать это закономерный исход.

— Заметь, я тебя почти не будила, — закрываю глаза, кайфуя от того, что эта дурында выцеловывает мое лицо, нависнув надо мной. — Я уже блинчики поджарила. И посуду помыла. И тебя всего обсмотрела и много чего обдумала.

— Так, ради интереса, утоли мое любопытство, на несколько секунд прекрати при этом на мне елозить.

— Мне кажется, надо еще поелозить, чувствую, что кое-кто не до конца проснулся. Ну что там у тебя за вопрос? — наконец замирает, при этом пригвоздив мои руки к кровати.

— У тебя когда-нибудь болит голова?

— Ммм… не припомню. Вроде бы нет. А что?

— Ты идеальная девушка, Синичкина.

— Я знаю. Подожди! — резко вскрикивает. — Ты про секс, что ли? Опять меня озабоченной выставляешь?

— Ни в коем случае!

— Все, до нового года — ты без секса, — вполне серьезно произносит Лиля, слезая с меня. — Блины на кухне, а после иди чистить снег. Мужик все-таки.

Ровно сутки Синичкина поиграла в свои правила. А затем все пошло по привычной для нас схеме. Четыре дня бок о бок пролетели как один день. Несмотря на то, что полдня Лиля проводила в больнице, все остальное время мы были вместе. Как ни странно, есть в этом месте что-то такое… приятное. Сам не могу объяснить что, но дурачиться, очищая тропинку от снега, а после окунать друг друга в горы снега — забавно. Да, детство в жопе заиграло с новой силой. Да и по фиг.

— Все, Синичкина, я готов. Поехали.

— А сумка где?

— А зачем мне сейчас сумка? Сначала заберем твою бабушку, я с ней как раз и познакомлюсь, а вечером поеду.

— Как ты себе это представляешь?

— В смысле?

— В прямом. Зачем ее сейчас волновать какими-то непонятными знакомствами?

— Непонятными?

— Ты знаешь, что я имею в виду, начнутся расспросы, что да как. На фиг ей сейчас волноваться? Давай все это потом.

— Потом — это когда?

— Позже. Когда она окрепнет.

Хотелось бы сказать, что бабульке нечего крепнуть, судя по результатам МРТ у той все в полном порядке. И головокружение уже как несколько дней назад помахало рукой. Не знаю откуда во мне взялись силы не нагрубить Синичкиной. Я молча взял свою сумку и отвез Лилю в больницу.

— Как вы доберетесь до дома?

— Только не злись. Сегодня Лешина смена. Он нас с бабушкой и подвезет.

— Ах, ну там белобрысый, ясно.

— Ну, Егор. Он просто подвезет. Я могла тебе не говорить правду и соврать про такси. Так хотел?

— Как я хотел, я озвучил до. Когда вернешься домой, играть по твоим правилам я больше не буду. Я не шучу. Иди, тебя там уже ждут.

— Не обижайся, пожалуйста.

— Иди, — грубо повторяю я, устремив взгляд на дорогу.

— Пока, — почти невесомо целует в щеку и тут же выходит из машины.

* * *

— Твою мать! — вскрикиваю как умалишенный, включив в прихожей свет. — Так и заикой можно остаться! Ты совсем, что ли? — вглядываюсь в улыбающуюся Лилю, которая как ни в чем не бывало тянется на носочках к моим губам.

— Ну прости, я тоже хотела сделать сюрприз.

— Надо было оставить свет, как я. Охренеть. Стой, ты же сказала, что вернешься двадцать пятого.

— Наврала, чтобы устроить мини-пирушку двадцать четвертого. Ну и елочку поставить. Пойдем, — хватает меня за руку. — Ой, руки. Иди руки сначала помой.

Как заведенный направляюсь в ванную. Вот уж никак не ожидал увидеть сегодня Лилю. Ополаскиваю лицо холодной водой.

— Сегодня праздник. Католическое рождество, между прочим, — перевожу взгляд на расположившуюся в дверном проеме Синичкину. Красивая зараза. И это не эффект четырёхдневного воздержания. Она сейчас реально другая. Яркий макияж, черное короткое платье и совершенно точно чулки. — Знаю, что это не наш праздник, но мне он нравится. И так как у меня не хватает терпелки до нового года, я хочу подарить тебе подарок сегодня.