Противоборство Тьме

Желудок едва не выворачивает, и это отрезвляет еще больше. Да она не просто чудовище, она же тварь, каких днем с огнем не сыщешь! Но эта тварь — лучшая часть моей жизни!

Так и не опуская оружие, поворачиваюсь к Нейти.

— О! Да ты опасен! — суккуба принужденно смеется, — На самом деле, так даже интереснее! Знаешь, почему?

Я не хочу отвечать, но помимо воли мотаю головой.

— Во первых, ты ни за что не сможешь в меня выстрелить, просто потому, что ты — мужская свинья, и для тебя главное в человеке — сиськи! А во-вторых, и это очень забавно, я не боюсь смерти, ни капельки. Совсем.

Она смотрит с довольным видом, оценивая эффект от своих слов. Я понимаю ее речь с трудом, в голове продолжается просто невообразимая чехарда мыслей и образов.

Богиня. Чудовище. Нельзя. Приказ. Убить. Служить. Неостановимый калейдоскоп повторяющихся по кругу видений проносится перед затуманенным мысленным взором.

— Если я умру, — продолжает между тем суккуба, — Я снова воскресну. И опять! И еще раз! Потому что это и есть бессмертие! Это то, от чего вы, глупцы, отказываетесь! А я — знаю, что буду воскрешена. Я буду жить вечно!

Безумная тварь. Как бы мне хотелось стать таким же, раствориться в ее безумии, слиться с ней навечно. Быть рядом всегда.

— А теперь ты посмотришь, как умрет второй дружок!

Нейти направляет пулевик на голову Эльдара.

Выстрел!

Я не осознаю, что произошло. Девушка падает на пол, ее лицо обезображено рваной раной. Магистр Эльдар с горестным криком срывается с места, обхватывая голову Нейти дрожащими руками. Магия струится между пальцев, но исцелить дыру в голове в силах разве что всевышний.

— Что ты наделал! Ты ее убил! — он смотрит на меня с животной ненавистью, — Дурак! Болван!

Старик склоняется над демонессой, его сотрясают горькие рыдания.

Смотрю на тело Нейти в последний раз. Красивая женщина, возможно самая красивая из всех, что я видел. Но теперь в ней нет никакой богоподобности. Аура величия исчезла.

Отхожу в угол комнаты, опускаясь на пол. Мной овладевает совершенное безразличие. Я полностью опустошен. Теперь я совершенно уверен, что в дальнейшей жизни не случится ничего, что сравнилось бы с Нейти.

Что же я сделал? Это даже не самоубийство. Хуже. Это как отрезать себе язык, выколоть глаза и уши, а потом отрубить руки и ноги. И все, дальнейшее существование бессмысленно, безрадостно и приносит только мучения.

Я убил все лучшее, что случалось в моей жизни. И могло бы еще случится. Я не убил себя, я уничтожил свою душу. Остался только маленький, едва тлеющий огонек, нужный для поддержания тела в дееспособном состоянии.

Прошло, должно быть, немало времени. Я терял сознание от усталости и кровопотери, потом снова приходил в себя. В таком виде нас и застали солдаты Республики. Мертвый оборотень с простреленной головой. Сошедший с ума старый целитель, безутешно рыдающий над обезображенным трупом красавицы. И я, с рассеченным лицом и пустым, ничего не выражающим взглядом.

Помню, что у меня забрали оружие. Вопящего и сопротивляющегося Эльдара уволокли прочь под руки. Прибежал лекарь, на скорую руку обработал мою рану. Я не обращал на внимания на боль, даже когда маг прижег плоть едкой мазью.

Потом в комнату вошел генерал Хартман. Он осмотрелся, пожав плечами остановился возле меня.

— Может быть, ты сможешь объяснить, что здесь произошло? — произнес генерал с нажимом, — Кто убил здоровяка? Что случилось с магистром? И кто, черт возьми, эта баба?

Баба… Баба! Я хохотал долго, не переставая. Я смеялся в лицо Хартману. Смеялся, когда прибежала команда санитаров. Хохотал, пока мне делали укол успокоительного. Истерический смех покинул меня только вместе с остатками сознания.

* * *

Внешняя стена Бастиона восстановлена в невероятно сжатые сроки. Ворота — наглухо закрыты на все замки и засовы. Стража на стенах удвоила бдительность, новый гарнизон крепости постоянно находится в полной готовности к отражению внезапной атаки.

Впрочем, есть и другие способы покинуть Пруссию, не открывая ставни главных ворот. Один из доступных вариантов — небольшой лаз, начинающийся в подвале охранной башни западной стены и заканчивающийся небольшим, в пол-роста, проходом в стене, на высоте пяти метров от земли. Когда лаз не нужен, или в случае опасности, он наглухо закупоривается каменными плитами. Ну а сейчас его специально открыли, сбросив к земле удобную веревочную лестницу.

Я спустился вниз, не без труда удерживаясь от падения. На спине болтался рюкзак с керамической урной — единственный груз, не тяжелый, но хрупкий.

Следом за мной спустилась Анжела, я, как мог, постарался подстраховать девушку, придерживая нижний конец лестницы, чтобы не болталась.

Оказавшись на земле, чародейка благодарно кивнула, решительно направившись прочь от стены. Я поплелся следом.

Зрелище мы представляли собой то еще! Девушка-маг, что еле передвигает ноги и не может использовать даже простейшее заклинание из-за сильнейшего истощения. И я, также с трудом стоящий на своих двух, с плохо заживающим шрамом на пол-лица и безрадостной ухмылкой на губах.