Противофаза

– Она? И она тоже? А я? Нет, не может быть! Она бы мне сказала! Или нет? Ты бы сказала?

– Вам?

– Нет, отцу.

– Своему?

– Ребенка!

– Не знаю. Сказала бы, наверное… Если бы не захотела, чтобы он сам догадался.

– А он догадается?

– У меня он даже слишком догадливый. Вы у нее спросите. Только прямо спросите, без намеков, ато может такая путаница получиться…

Из кабинета директора я вышла слегка повеселевшая. Все-таки не у меня одной проблемы. Что он мне рассказывал? Кто у нас еще беременный? Ну, Света это понятно, она уже на шестом месяце, неожиданностью это может стать только для мужчины. А вот Лена…

Я отправилась смотреть на нашу секретаршу. Лена сидела за столом и остервенело печатала.

– Ку-ку. Пошли кофе попьем, – начала я разговор.

– Не могу.

– Пойти не можешь или кофе пить не можешь?

– Ничего не могу.

Лена подняла на меня зареванные глаза.

– Понятно… Ладно, пошли потреплемся, мне Петр Александрович проболтался.

У Лены задрожали губы.

– Я же его просила…

– Не волнуйся, это он под горячую руку. Он думал, что я тоже…

На кухне Лена поведала мне свою историю. После неудачного интернет-романа, который мы пережили с ней вместе, она не только не оставила эту идею, но и активно продолжала переписываться, а также встречаться со всякими виртуальными мужиками. До тех пор, пока у нее не завис компьютер. Причем намертво. Вызвонила по объявлению какого-то парня, он пришел чинить и… незаметно прижился в семье.

– Понимаешь, мне еще после прошлого вакуума говорили, что у меня детей не будет. Если я еще один сделаю, то уже точно… – Лена зарыдала. – Что мне делать?

– Рожать.

– А вдруг он уйдет?

– Ну, ребенок-то останется. Знаешь, ты ему лучше сейчас все расскажи. Только не намеками, а прямым текстом.

– А сам не догадается?

– Нет, Лен, не догадается. Поверь моему богатому жизненному опыту.

С работы я уходила переполненная собственной мудростью.

Правда, это совершенно не помогло мне дома, когда на невинный вопрос о том, как мы проведем Новый год, мой организм отреагировал странно. Он зачем-то расплакался. Сначала я хлюпала в ванне, попыталась проанализировать, что же меня так расстроило, а потом решила расслабиться и получать удовольствие. Главное, Сергей останется здесь до Нового года. Это счастье! С остальным разберемся позже.

**

Впервые мне предстояло встречать главный семейный праздник не с родителями. Даже с бывшей женой Вероникой мы всегда оказывались 31 декабря у мамы на блинах. Ника эти праздники выносила с трудом, но я был неумолим. Пожалуй, это было единственное, в чём я был неумолим. Новый год прочно ассоциируется у меня с мамиными обильными салатами, обалденно запеченной птицей и облезлой живой елкой – хорошую купить как-то все не получалось, а на искусственную родители не соглашались из тупого языческого упрямства.

Мама все поняла. Телефонный разговор получился не таким трагическим, как я себе представлял.

– Катя очень хорошая девушка, – заявила мама, – и Машенька у нее замечательная. Передай ей привет от бабушки Иры.

В этом месте трубка начала издавать подозрительные шмыгающие звуки. На помехи они не были похожи, и я быстренько свернул обсуждение. Пообещал привезти какой-нибудь экзотический местный подарок.

Положил трубку и облегченно выдохнул – от напряжения дыхание слегка сперло. Хватит с меня слез и сантиментов. Катя чуть не каждый день устраивала небольшое слезоизвержение. Причем на пустом месте. Только что было все хорошо – и вдруг трагедь! Приходилось брать несчастное создание в охапку и, например, тащить гулять. В этом мне повезло – Катя была такой же заядлой гуляльщицей, как и я. Правда, зиму она не очень любила, а от холода покрывалась сине-зелеными пятнами. Зато и плакать на морозе остерегалась.

Так мы ходили и болтали. Тему нашей будущей совместной жизни тщательно обходили. Собственно, болтал больше я: рассказывал об успехах в создании филиала, о людях, которые ведут себя странно, о хитрых арендных комбинациях, которые приходилось устраивать. Между делом предложил Кате поработать маркетологом.

– Я буду тебе подчиняться? – спросила она.

– Пока нет. Но сидеть будем в соседних кабинетах. В будущем, наверное, стану твоим непосредственным…

– Нет.

Эту тонкую линию губ я уже научился распознавать. Она означала, что приговор окончательный и не подлежит не только обжалованию, но и обсуждению. Однажды на скользкой дороге нас подрезал какой-то пацан на новенькой «аудюхе». Я, понятное дело, взвился и бросился его догонять.

– Если ты будешь за ним гоняться, – сказала Катя очень спокойно, – я выйду.

И сжала губы. Я покосился на эту хрупкую женщину и понял – выйдет. На ходу, прямо под колеса соседней машины. Тогда у меня хватило ума не спорить. Теперь – тем более.

– Нет так нет. А можешь кого-нибудь присоветовать?

– Ты уже спрашивал,- ответила Кошка, не выходя из взрывоопасного состояния.

Пришлось срочно менять тему и выяснять, что новенького разучила Маша на своем фигурном катании. Это всегда срабатывало.