Противоядие для свекрови

– Гадины! Изменницы! Предатели! Вы отправились в классный ночной клуб, а меня не предупредили. Сами зависали и оттягивались, а мне ни полслова.

– Нет, Розалия Станиславовна, мы не оттягивались.

– Ты сама сказала, пили дрянь, а потом отключились. Сестры – это кто? Стриптизерши? А братья? Диджеи?

Наташка начала медленно продвигаться к крыльцу.

– Мне больше нечего рассказать.

– Вернись!

– Мне надо на кухню.

– Стой, я сказала!

Ната бросилась бежать.

– Я тебя все равно поймаю! Я из тебя такую сестру сделаю, ни один брат не взглянет. Ты все лето в Доме Комы проведешь. Наталья!

Глава 14

Сегодня обшарпанная дверь квартиры двести два казалась зловещей и пугающей.

Как и следовало ожидать, никто не торопился приглашать Катку зайти внутрь. Недолго думая, она позвонила соседям.

– Дохлый номер, – шептал Столяров. – Никакой Анны Васильевны нет и в помине.

– У соседей могут быть ключи.

– Вряд ли.

– Попробовать стоит.

Виктор оказался прав. Соседка, миниатюрная пенсионерка, на вопрос Катки «Вы случайно не Анна Васильевна?» замотала головой.

– Я Елизавета Тихоновна.

– В какой квартире живет Анна Васильевна?

– Да у нас вроде нет в подъезде Нюрок. Вы, касатики, наверное, ошиблись. Ступайте во второй подъезд. Там живет Анюта Скопникова. Видать, вам она нужна.

– Сколько ей лет?

– Годков девятнадцать.

– Елизавета Тихоновна, кому принадлежит квартира двести два?

– Маруське. Но сама она здесь не живет, сдает. Раньше я с Валентиной Филипповной соседствовала, это мать Маруськина, а как померла моя подруженька, Машка законной наследницей сделалась. Ну а в двух квартирах-то жить не будешь, вот и надумала постояльцев пустить. Жилье нонче дорогое, приличную копеечку сколотить можно. У меня у самой племяшка квартирку сдает и живет, надо сказать, припеваючи. Поди плохо восемьсот долларов каждый месяц получать. – Бабушка на секунду прервалась. – А я даже рада, что Машка чужих людей пустила – мне все спокойней. Сама-то она большая любительница этого дела, за воротничок закладывает похлеще заправских алкашей. К чему лишний шум-гам за стенкой, уж лучше пусть посторонние живут, авось побоятся гулянки устраивать.

– Елизавета Тихоновна, вам известно, кому она сдает квартиру?

– Сначала молодая парочка снимала. Девочка едва школу закончила – красавица… писаная. И кавалер у нее видный, такой чернявенький, смазливенький. Постоянно тут не жили, как правило, приезжали по вечерам. Ну знаешь… то да се. Дело молодое. Понимаешь, куда клоню?

– А потом?

– Потом Маруська плату подняла, они и съехали. Небось на водку денег недоставало. Хотя мне она рассказывала, что после них в квартире черт ногу сломит. Кран в ванной течет, диван на помойку нести можно, а на кухоньку вообще без слез не взглянешь. Так вот, все это враки! Уж я Маруську знаю как облупленную.

– А кто, кто снимал квартиру после молодых?

– Видела я пару раз, как мужчина ключом орудовал. А кто такой, понятия не имею. Выглядел презентабельно, такой весь из себя, приятной наружности, одежонка ладная. Все чин чином.

– Блондин?

– Блондин.

– Елизавета Тихоновна, у вас случайно нет запасных ключей от квартиры соседки? – спросила Ката, особо не надеясь на положительный ответ.

– Нет, лапушка. С какой стати Маруське меня ключиками снабжать? Когда Филипповна жива была, совсем другое дело. Хворала она часто, я к ней каждый час захаживала. А Маруська скорее удавится. Что ты… такая высокомерная. Не смотри, что пропила все на свете, гонора у нее будь здоров.

– Мне необходимо попасть в квартиру! – Ката топнула ногой.

– А зачем в чужой дом просишься?

– Муж мой в этой квартире с любовницей встречается! – выпалила Копейкина.

– Все они, мужики, одним миром мазаны, – Елизавета Тихоновна виновато посмотрела на Виктора. – Прости, сынок, не хотела тебя обидеть. Девочка, я и не знаю, как горю твоему помочь. А зачем тебе туда попасть-то надо? Лучше уж дома отношения выяснить. Спокойно. По-интеллигентному. Придет гулена с катавасии, а ты ему по довольной физиономии хрясь… утятницей. У тебя есть утятница-то?

Виктор кашлянул.

– Прости дуру старую. Заговорилась. Слушай, у меня адрес Маруськин есть. Ты поезжай к ней, может, договоритесь, даст ключики.

– Несите адрес.

Не прошло и минуты, а Ката уже сжимала в руке листок с координатами.

– Машка недалече обитает, рядом с метро «Домодедовская». Вы, касатики, сейчас к остановке идите и садитесь на семьсот шестьдесят пятый автобус.

– Мы на машине.

– А-а, тогда за десять минут доберетесь. Попутного вам ветра.

* * *

Любительница горячительных напитков Маруська встретила гостей при полном параде. Правый глаз подбит, на левой щеке красовался синяк, на лбу виднелись многочисленные царапины.

Разговор с выпивохой был коротким и продуктивным. Уяснив с десятого раза, что от нее хотят, Маша поставила условие:

– Тысячу рублей на стол, и ключи ваши. Но завтра с утра… чтоб как штыки. Чтоб вернули! Чтоб…

– Мы поняли, – быстро заверила Копейкина.

Узнать у нетрезвой особы, кому именно она сдает квартиру, оказалось делом сложным и гиблым.

Впившись мутным взглядом в Столярова, Маруся невнятно бормотала: