Противоположности

Разочарование — громкое и грубое слово, но смысл воспринимается по-разному. Для каждого по-своему. Разочарована ли она в Нэйтене? Но можно ли разочароваться в том, кого знаешь практически всю жизнь. Ты знаешь всего его. Отрицательные качества и положительные. Все изъяны, комплексы и косяки, точно так же, как и подвиги, тёплую натуру и самую чувственную. Если ты не отвернулся от него за всю эту жизнь, зная, как облупленного, разве это не говорит, что не в состоянии уже разочароваться? Это принятие человека таковым, каким он создан, тем, кем он стал и является. О чём она думает?! Тайлер ляпнул, а она уже заморочила себе мозги. Она верит Нэйтену… Хочет верить…

— Эй, в чём дело? — Тёрнер одёрнули за руку. Она совсем не слышала, как за спиной окрикивали её имя, как бежали за ней. «Наверно, шапка слишком плотно сидит на ушах», — оправдывается она перед собой, поднимая на Нэйта взгляд.

— Скажи, почему я, Нэйт? — огорошила она резким вопросом.

— Что-то случилось?

— Просто ответь мне.

— Что именно ты хочешь узнать?

— Твой выбор. Почему выбрал меня?

Его брови нахмурили, взгляд выдал глубокую задумчивость, а губы напряжённые плотно сжались. Разве можно дать ответ тому, что у человека внутри способен вызвать другой человек? Чувства никогда не подвергались ответам, теориям. Ни один учёный никогда не даст чёткого и ясного определения. Это просто есть, заложено в инстинктах, самой судьбой, Богом, самим человеком. Да кем угодно! Это просто есть, как желание пить, есть, спать. Чувства не поддаются контролю. Нельзя полюбить кого-то, насильно дрессируя разум. Можно постараться противиться, сопротивляться, но этого не избежать, как всемирного тяготения. У кого-то проявляется острее, у кого-то мягче. Но абсолютно каждый испытывает хоть одно чувство за всю жизнь. Иначе это уже не человек.

— Я не знаю. Мне не надо было выбирать. Всегда была ты. Просто ты, Николь, и мне этого достаточно. Ты сомневаешься во мне?

Она вздохнула, опуская глаза на заснеженную дорожку. Какой-то озноб сегодня пробивает, и на душе неспокойно. Её столько мучает, и это гложет и гложет без конца. Вроде всё хорошо и нет. Они вместе, они пара, но чувство неуверенности, недосказанности остаётся осадком на душе. Она не может чётко утверждать, что уверена в себе, если даже слово «люблю» горчит на кончике языке, не способное произнестись легко и непринуждённо.

— Я так запуталась, — тихо сообщила она и тут же ощутила, как он взял её руку и огладил большим пальцем тыльную сторону ладони.

— Тебе надо расслабиться, — сообщил он, потянув за собой.

— Куда мы? — слегка опешила Николь, даже не успевая за его шагом — так он ускорился.

— Гулять с Гердой.

— Ты издеваешься? — фыркнула Тёрнер, пытаясь остановить его и вырвать руку.

— Нет, — обернулся он, улыбаясь через плечо, крепко удерживая вырывающуюся особо вредную особу.

Ему бы капельку больше доверия от неё. Сейчас рад, когда умолкает. Поддаётся, следуя за ним в сторону дома, и даже не отняла руки в общественных местах, позволяя ему млеть, чувствуя, что вот так просто может теперь ходить с любимой. Только бы не закрывалась от него. Ещё немного, и он вытянет её из себя, спасёт и приласкает. Только бы доверяла, и тогда справятся со всеми страхами. Ведь теперь потерять её, просто не имеет права.

Зайдя на территорию дома семьи Картер, Герда царапалась в дверь и поскуливала, учуяв хозяина. Николь вцепилась в ремешок сумки на плече, озираясь по территории. До сих пор как-то чувство вины давит здесь, ощущая себя предательницей их семьи и воспоминаний, что связывают с этим местом. Садик совсем выглядит по-другому, покрытый снегом, кажется таким же одиноким и покинутым. В него заходят редко и то, когда гуляют с собакой, а теперь он всё чаще один и погружённый в спячку под белоснежным одеялом.

Нэйтен щёлкнул замком и открыл дверь, выпуская счастливого питомца. Герда принялась подпрыгивать и лаять, виляя хаотично от радости хвостом.

— Ну, всё-всё, успокойся, — велел хозяин, и собака, пару раз цокнув когтями о деревянный пол крыльца, присела, но то и дело бросала нетерпеливые взгляды в сторону Николь, желая подбежать и поздороваться с давней подругой. Нэйтен протянул руку, подзывая девушку, неуверенно мнувшуюся перед лесенкой. — Давай сумку, я занесу её в дом.

Пришлось ступить ближе, протягивая кладь молодому человеку. Николь и сама не могла отвести взгляд от собаки. Внутренний барьер травмы ещё не спал, и сердце щемило, заставляя дрожать пальцы совершенно не от холода. А взгляд то и дело задерживался на пятне, таком же, как под копирку, как было у Кая. Но какая преданность в собачьих глазах, так что чувство вины перед животным сжимало тугой узел в солнечном сплетении. Она знает, что должна преодолеть рубеж. Избавиться от травмы, освободиться, оставляя лишь светлые воспоминания. Нельзя же вечно убегать? Верно?

— Ты в порядке? — бережно поинтересовался Нэйтен, уже занеся сумку Тёрнер, и аккуратно рукой проскользил по её ладони.