Противоположности

Честно, Тёрнер ожидала подвоха, возможно, даже, судя по разыгравшемуся воображению, нападения. Вдруг кто сейчас со спины накинет грязный мешок, но ничего подобного не последовало, и поэтому она уверено ступила внутрь. Она последовала на звуки, где больше всего было галдежа, неожиданных вскриков. Что самое неприятное — все эти звуки были ей знакомы. Но она до последнего не хочет верить в то, что ждёт её впереди. Там не будет ничего такого. Пускай это будет просто клуб любителей театра или, на крайний случай, раритетных зданий. Там не будет Нэйтена и того, что подкрадывается догадкой в сознание.

Глава 32

Уверенность проскользила, как вода меж пальцев. Тихо и незаметно. Оставляя только влажное волнение и холодную тревогу. Здесь было не жарко, но капельки пота скатывались по женской спине под кофтой и накинутой курткой. Хотелось только ослепнуть. Больше ничего. И ничего больше не чувствовать.

Толпа разразилась громким улюлюканьем.

Множество рук, в некоторых которых сжимались хрустящие купюры, взлетели вверх. Они приветствовали победителя. Лидера. Игрока с разбитой бровью, но безоговорочно сегодня заслужившего звание чемпиона. Сухой ком оцарапал горло. Всю глотку жгло, как при ангине, от застрявшей обиды. Тёрнер не помнит, как пробилась ближе к сцене, оборудованной под боевой ринг. Но зато теперь его лицо видно отчётливо. Белая кожа с выступающими фиолетовыми и синими венами на шее и открытой части рук. В его глазах, как микроблеск, отражался свет софитов. Они были живыми. С отпечатком данного момента, впитав непередаваемое чувство победы. Волосы взмокли от пота. Губы всё так же обветрены и сухие от жажды. И он их облизывал, как и при ней, но сейчас её это не заводит, а отталкивает на миллион километров. Он жаждет воды, а она жаждет, чтобы всё это было неправдой. Он улыбается, когда рефери поднял его руку, утверждая статус чемпиона боёв, и второй подбадривает толпу, заводя их ещё пуще. Счастлив ли он сейчас так же, как был счастлив с ней?

Николь цепляется за него взглядом. Его глаза полны жизни, а из её глаз, словно наоборот, её высасывают. Они тухнут и покрываются сухой плёночкой. На мгновение её веки прикрылись, хватаясь за надежду дурного сна, но, открывшись снова, сталкиваются с правдой в лоб. Она затаила дыхание, в груди всё сжалось, и кислород просто не проходит. Не очищает клеточки крови. И Николь медленно травится.

Может, всё же показалось? Есть ли смысл ещё надеяться? Но так упрямо пытается переубедить упрямую себя.

— Поприветствуем нашего победителя — Нэйтен! — прогремел голос в микрофон.

И всё же не показалось.

Мужчина в солнечных очках, с ещё не сильно выпирающим, но у же заметным пузом с натянутой на него рубашкой с изображением американских купюр — как символично — и лакированных туфлях вышел на сцену. По его важному виду можно судить, что он один из организаторов. Сверкнувший золотой зуб во время его улыбки подтверждает догадку. Как-то весь его вид, повадки и манерность говорили о нелегальном образе жизни. И Нэйтен стал частью этого всего. Он сделал свой выбор.

Тёрнер Николь смотрела, как мужчина с золотым зубом хлопал его по спине, жал руку и всячески делал комплименты, громко твердя в микрофон, но она уже ничего не слышала. Все звуки разом стихли, оставляя наедине с единственным, каким-то скулежом изнутри. Что же, для неё всё ясно. Она всё поняла.

Внезапно глаза Нэйта пробежались по толпе и остановились на одной точке. На той, чей взгляд не блистал. На той, кто не приветствовала его овациями. Во взгляде Николь не было злости или ярости, в них застыло… разочарование. Такое же пустое, как и окатившая поруха провала. Именно сейчас, в данный момент, он прознал, как мгновенная победа сменяется поражением. Он проиграл. Разбился об стену, что она снова начала возводить вокруг себя.

Тёрнер развернулась и начала пробиваться через толпу к выходу. Ей срочно нужен свежий воздух. Выдохнуть в мороз щемящее чувство в сердце. Холод обвился вокруг разгорячённого тела, пронизывая насквозь. Снежинки часто хрустели под подошвами. Сердце стучало в такт каждого шага, и каждый стук сопровождал неприятным жжением, словно там всё пылает и хочет проесть грудную клетку насквозь. Резкая боль в голове отдала в виски. Упасть бы сейчас и сравняться с грязью, чтобы просто забыли об её существовании. Просто невыносимо больно.

Она же поверила… опять.

Она же доверилась… снова.

— Николь! — его голос резанул по новообразовавшейся ране. И новая порция боли сковала тело. Не произноси её имя, Нэйтен. Не сейчас. — Я всё объясню!

Николь остановилась и медленно развернулась:

— Мне не нужно объяснений. Слава богу, хоть мои глаза не лгут мне, — ядовито выплюнула она, чувствуя, как переносица начала болеть, постоянно находясь в напряжении. Но это такая фигня по сравнению с тем, что творится внутри. — Ты же обещал мен! Я тебе поверила!