Противоречия делают деньги (ЛП)

Эти матчи, в которых мы принимали тогда участие, прошли летом, как раз перед запуском Nitro. В апреле мы полетели в Корею. И хоть эта поездка не оказала никакого влияния на WCW, я до сих пор помню всё достаточно живо. Это было похоже на полёт на обратную сторону Луны.

В начале 95-го мы возобновили отношения с New Japan. Антонио Иноки, бывший японский сенатор и председатель компании, позвонил мне и попросил помочь связаться с Мухаммедом Али, с которым у него был матч "рестлинг-против-бокса" в 70-х годах. Али недавно участвовал в шоу WCW, так что я с ним связался.

Антонио Иноки - интересный парень, и в нём всегда было что-то загадочное. Будучи успешным политиком, он служил в Японском Доме Консула, что очень похоже на наш сенат. Но потом у него случился скандал, погубивший его политическую карьеру, из-за которого ему пришлось уйти с поста лидера партии.

До политики он был рестлером, и в 90-х он возвратился в рестлинг, чтобы возродить свою политическую карьеру. Иноки предложил отвезти японских рестлеров в Пхеньян, столицу Северной Кореи, на фестиваль мира.

Подумайте на секунду над иронией всего происходящего:

Рестлинг.

Мир во всё мире.

Всё в порядке?

Вообще-то, идея на самом деле не была настолько уж бредовой. У Кореи и Японии всегда были натянутые отношения чуть ли не с начала времён, когда они постоянно нападали друг на друга. Ситуация совсем обострилась с Северной Кореей с началом Холодной Войны. Так как спорт обычно сглаживал отношения враждующих стран, Иноки надеялся на то, что рестлинг будет способен сплотить враждующие державы.

И если уж Япония поедет в Северную Корею, подумал он, почему бы не добавить туда пару американских рестлеров?

Любовь к путешествиям

Когда мне позвонили и спросили: хочу ли я послать ребят в Северную Корею - лично я был воодушевлён такой возможностью.

Когда я был в школе, мне нравилось изучать различные культуры. До сих пор помню, как впервые услышал о Марко Поло и Шёлковом пути. Такое всегда интересно. Во время уроков я думал об этом и погружался в мир фантазий, где я путешествовал по далёким странам. Когда я вырос и стал взрослым, путешествия вернули мне те ощущение из детства.

Так что после звонка я с радостью воспринял возможность выехать за пределы Америки. Моим ответом было: "Да конечно, без проблем".

Я этого ни с кем не обсуждал. Не спрашивал разрешения. Не думал над тем, что мне как гражданину Соединённых Штатов запрещено ехать в Северную Корею.

Мне также казалось, что и все остальные с радостью захотят попутешествовать.

Как бы ни так. Оказалось, что уговорить рестлеров - не так-то просто. Хоган посмотрел в пол, потом на меня и сказал: "Хммм, браза.. Я, наверное, не смогу."

Рик Флер думал, что это не очень хорошая идея, но вообще-то, надо отдать ему должное, согласился ехать. Ястреб, Зверь, Крис Бенуа, Скотт Нортон и парочка других ребят, тоже согласились. Мы набрали довольно неплохую команду.

И самое главное - Мухаммад Али тоже согласился поехать.

Разрешение? Какое ещё разрешение?

Как бы вы достали разрешение Департамента Штата на посещение страны, которая официально находится в состоянии войны с Соединёнными Штатами?

Ответ прост: никак.

Департамент Штата и не узнал бы о нашей поездке, пока мы бы туда не прибыли. Мы не собирались лететь в Северную Корею прямо из Штатов - таких рейсов не было. Мы бы полетели в Токио, выступили в New Japan, затем сели бы с ними на самолёт и полетели в Северную Корею. К тому времени как новости достигли бы Соединённых Штатов, мы были бы в Японии, если не дома.

Я зашёл в CNN и поговорил с теми, кого знал там: "Что нам грозит если правительство узнает? Каков будет самый худший сценарий?"

Мне ответили: "Ну, вас могут задержать, задавать вопросы несколько дней, могут штраф взять".

Я сказал: "Что, значит в тюрьму посадят?"

Если бы мне грозила тюрьма, я бы отказался. Может быть. Но если всё, что мне грозило - немного боли в заднице, то это меня не останавливало.

Мне ответили: "Нет, в тюрьму - навряд ли".

Так что я собрал команду, и мы поехали.

Психологические баталии

Мы отработали шоу в Токио с New Japan и сели на северо-корейский военный самолёт. Лететь туда очень быстро, но тем не менее, мы же были на военном транспорте! Для меня это всё поменяло, и я понял через какое дерьмо мы сейчас все пройдём.

Перед приземлением я выглянул в иллюминатор. Вид меня поразил. Там не было жизни. Это была пустыня. Я жил в пустыне, но Корейская пустыня - совсем не то, к чему я привык. Мне не описать, насколько пустынна была эта пустыня. Я подумал: "Бог мой, неужели здесь кто-то ещё и живёт?"

Люди, которых мы там встретили, были доброжелательны. Они были прямолинейны и профессиональны. Но я понимал, что для них был всё ещё 1951-й год. Они всё ещё воевали с остальным миром. Это стало очевидно с той минуты как мы сошли с самолёта. Тусклые здания, то, как они смотрели на иностранцев - всё вокруг.