Противоречия любви_

Вернувшись из ванной, она подошла к окну. Толстые прутья решетки не оставляли шансов на спасение. В окне был виден сад, дорожки, клумбы с цветами – и больше ничего. Кричать тоже глупо – такие поместья огромны, не докричишься, чтобы соседи услышали.

Но ведь можно разбить окно, стеклом порезать вены… Нет, нельзя. Отец не бросит свою дочь. Он ее обязательно спасет. Значит, нужно ждать.

– Дадо, – еле слышно прошептала Дара, – папочка, – уже по-русски произнесла она, – спаси меня.

Глава 2

Эскорт остановился у обочины. Впереди на дороге уже стояли машины цыган. Гер, бросив взгляд на них, отметил, что, глядя на этих людей, и не подумаешь, что это цыгане. Машины у всех последних моделей, новые, дорогие. Да и стоящие рядом с ними люди тоже не были похожи на тех цыган, образы которых возникали в голове на основе кинофильмов. Хотя, конечно, во внешности стоящих у машин мужчинах и было много цыганского. Все они были смуглыми, темноволосыми. У многих вились волосы, да и золотые украшения они явно любили. Наверное, это им с молоком матери передается. У каждого цепь на шее, толстая золотая цепь на запястье и кольца. Гер и сам любил украшения, только они у него все были изысканные, дизайнерские, и подбирались под его стильные костюмы. А эти, видно, навешали на себя всё, что было, аж глаза слепит от такого блеска. Хоть современные цыгане и были одеты в костюмы, но почему-то на них даже деловые костюмы смотрелись странно. То ли из-за ярких рубашек под стильными темными пиджаками, то ли их лица не очень соответствовали презентабельной одежде.

Гер дождался, когда охранник откроет ему дверь, и вышел из машины. Ковало, как всегда, шел чуть впереди, прикрывая его собой. Гер улыбнулся этому – сколько лет они уже вместе. Хоть и не друзья, а в преданности Ковало он не сомневался. Сзади и по бокам от Гера шли его люди – охрана с переговорными устройствами в виде проводков с наушниками в одном ухе. Все в строгих костюмах, хотя на таких широкоплечих и высоких парнях лучше бы смотрелся спецназовский прикид. Но Гер любил, чтобы его окружали хорошо одетые люди, и не позволял даже охране носить более соответствующую их деятельности одежду – только строгие костюмы.

Они подошли к ожидающим их мужчинам. Дверь большого Линкольна с тонированными стеклами открылась, и из машины вышел сам барон.

Гер уже встречался с ним, но не переставал удивляться каждый раз, видя его. Этот человек был как из прошлого – настоящий цыганский барон: смуглый, коренастый, практически одного с ним роста, широкоплечий. Такой точно подкову руками разогнет и в узел завяжет. И борода с усами, обрамляющие его лицо, завершали образ настоящего цыгана. Даже серьгу золотую в виде толстого кольца в одном ухе носил. Прямо как из театра «Ромэн» пришел – еще гитары в руках для завершения образа не хватает. Вот только происходящее между ним и Гером не было театром – это была жизнь.

– Здравствуй, Герман, – барон первым протянул Геру руку, которую тот пожал. – Я знаю, что моя дочь у тебя – верни мне ее.

За эту ночь Мирчи Чечар, узнав о похищении родной дочки, передумал и пережил столько, что сейчас не посчитал нужным выдерживать паузу и притворяться, что ему это безразлично. Он хотел знать ее судьбу и условия Полонского, на которых он ее отдаст.

– Любишь, значит, дочку… – Герман был рад, что барон не строит из себя бесчувственного родителя. Сразу показал, что это его сильно задело. – А что сразу по-нормальному дела вести не стал? Я тогда бы и дочку не тронул.

– А ты тронул ее? – глаза Мирчи недобро сверкнули.

– Пока нет… Но ты же знаешь, всё от тебя зависит.

Герман понимал, о чем беспокоится отец девчонки… Неужели она действительно нетронутая? Или это так ее отец считает. Хотя ему-то всё это совершенно без разницы.

– Итак, чего ты хочешь? – сухо произнес барон, смотря на стоящего перед ним мужчину примерно одного с ним возраста. Барон понимал, что эти переговоры ему легко не дадутся – на кону жизнь и честь его дочери. А в противовес – его ответственность перед табором за их жизни и тот заработок, который позволяет им всем безбедно жить, да и другим цыганам помогать.

Герман кивнул в знак согласия начать переговоры, зная, что теперь у него в руках неоспоримый козырь.

***

Вечером в комнату, где находилась Дара, открылась дверь. В проеме возник охранник в стандартном костюме с белой рубашкой и проводком, идущим из уха к переговорному устройству. Он обвел взглядом комнату, а затем, отступив в сторону, пропустил внутрь женщину с тележкой, на которой стояла еда. Пожилая женщина с усталым отрешенным лицом механически сервировала стол. Закончив с этим, она вышла из комнаты, катя перед собой тележку. Охранник, пропустив ее, еще раз обвел комнату взглядом и закрыл дверь.