Противостояние

Неприятности замаячили, когда впереди показались очертания невысокого черного купола. Этот вывернутый наизнанку участок местности когда-то был дном небольшого Нарышкинского пруда. Во время Катастрофы дно вспучилось и превратилось в блестящий и очень твердый купол, будто бы сделанный из темного стекла. Сходство вещества, из которого состоял купол, со стеклом было очень сильным. Купол поблескивал и, если ударить по нему чем-нибудь металлическим, позвякивал. А еще в редкие минуты, когда сквозь тучи пробивались солнечные лучи, внутри купола можно было разглядеть очертания плавающих в темной жидкости предметов. В основном обгорелых кусков дерева, но иногда удавалось разглядеть и более зловещие контуры человеческих останков. Единственное, чем гигантский перевернутый «стакан» не походил на своих миниатюрных предшественников, – это прочность стенок. Пробить купол не удалось бы, хоть стреляй из сотни импульсников, хоть взрывай.

Вокруг купола местность оставалась достаточно ровной и свободной от обломков строений и горелых парковых головешек, но это было одновременно и плюсом, и минусом. Ведь ровное местечко располагало как к забегам, так и к заездам. Едва сталкеры выбрались из жестяных зарослей на открытое место, из-за «стеклянного» купола им навстречу вырулили несколько рапторов.

Знаете, чем отличаются Москва и Новосибирск от других локаций Зоны? Нет, не количеством руин и торчащих из них человеческих костей, не изощренностью ловушек или оригинальным расположением тамбуров, хотя и этим тоже. В первую очередь они отличаются количеством рапторов – биомехов, бывших «в прошлой жизни» легковыми автомобилями.

Ни на Казантипе, ни в Старой Зоне, ни в Сосновом Бору накануне Катастрофы не было такого количества легковых авто, как в двух бывших столицах – страны и Сибири. Под столичными руинами оказались погребены десятки миллионов машин. В Москве их было втрое больше, чем официально проживавших в городе и области людей.

Да, Катастрофа безвозвратно уничтожила какую-то часть автопарка. Некоторые машины сгорели, некоторые оказались под завалами, сотни тысяч ударная волна превратила в мелкие обломки или в комки железа, алюминия и пластика. И все-таки уцелело больше, чем было уничтожено.

Все потому, что даже безнадежно испорченные авто были восстановлены Узлом и возвращены в локации. Возвращены совсем другими, переделанными по неведомым автоконструкторам лекалам, но все равно это были те самые машины, которые еще недавно раскатывали по дорогам и виадукам, перемещая в пространстве людей и грузы. У некоторых даже сохранились регистрационные номера.

Представляете, каково это – встретить собственное авто в новом облике и вступить с ним в схватку? Страшный сон!

Впрочем, во время первого «пришествия» модернизированных легковушек подобных случаев зафиксировано не было. Слишком уж сырыми бойцами были рапторы первой генерации. В новых условиях машинам требовались новые ТТХ. Малый дорожный просвет и недостаточная мощность водородных и электрических (а иногда и вовсе бензиновых, газовых или дизельных – встречались и такие анахронизмы) силовых установок не позволяли рапторам разгуляться. Когда кругом сплошные завалы, когда дороги вдоль и поперек покрыты трещинами, разломами и ямами, а почти все виадуки обрушены, когда некоторые шоссе вовсе закручены в клубки и спирали, машине с обычной подвеской и двигателем ехать просто некуда.

Но рапторы не приуныли и не стали бросаться в отчаянии с крыш многоэтажных автостоянок. Не умели они унывать. Машины ведь – не люди. Они вернулись в Узел и вскоре предприняли новую попытку освоения изуродованных Катастрофой территорий.

На этот раз они пришли не только самостоятельно мыслящими, но по всем статьям подготовленными к освоению пятиземелья Зоны. Их силовые установки теперь использовали аномальную энергию, которую черпали из силовых линий (их расположение соответствовало рисунку сети подземных коммуникаций, прорытых биомехами), или же могли «залить» эту энергию в аккумуляторы на энергополях. У рапторов появилось оружие, чтобы защищаться от людей, они стали хитрее, быстрее и проворнее. И главным новшеством, недоступным другим биомехам, стала способность рапторов… к прыжкам.

Нет, у них не выросли ноги вместо колес. Просто теперь подвеска машин позволяла им прыгать в любую сторону метров на двадцать, а то и на полста. Без разбега. Да так резко, что люди просто не успевали отскочить в сторону и превращались в лепешки.

Вот тогда-то и появились байки о том, как некий парень встретил свою машину, а она, сволочь, его раздавила. И это при том, что до Катастрофы он ее, гадину, десять лет холил и лелеял, содержал в гараже и эксплуатировал исключительно по выходным.

Жуть, правда?