Противостояние. 16 июня – 4 июля 1990. Том 1

– Я накричал на тебя, потому что нервничал, – произнес он ровным голосом. Откинул волосы Риты назад. Поцеловал одну царапину над правым глазом. И добавил: – Я не такой уж плохой парень.

– Только не покидай меня.

Он помог ей подняться и обнял за талию. Потом они медленно пошли к кабинкам кассиров, миновали их и оставили Нью-Йорк за спиной, на другом берегу реки.

Глава 36

В самом центре Оганквита находился небольшой парк с пушкой времен Гражданской войны и военным мемориалом. Туда и пришла Фрэнни Голдсмит после смерти Гаса Динсмора, села рядом с прудом для уток, бросала камешки и наблюдала, как круги расходятся по стоячей воде, добираются до листьев кувшинок у краев пруда и распадаются.

Позавчера она отвела Гаса в дом Хэнсона, расположенный чуть дальше по берегу, опасаясь, что дальнейшая отсрочка приведет к тому, что Гас не сможет ходить и его «последнее уединение» (такой неприятный, но уместный эвфемизм использовали ее родители) пройдет в жаркой маленькой сторожке возле автостоянки городского пляжа.

Она думала, что Гас умрет в ту ночь. Температура у него зашкаливала, он бредил, дважды сваливался с кровати и даже ходил по спальне мистера Хэнсона, сшибая вещи, падая на колени, снова поднимаясь. Обращался к людям, которых рядом не было, что-то им отвечал, наблюдал за ними, реагируя на их действия. На его лице отражались самые разные эмоции, от отвращения до радости, и в какой-то момент Фрэнни начало казаться, что невидимые собеседники Гаса существуют на самом деле, тогда как она – призрак. Она умоляла Гаса лечь в постель, но для Гаса Фрэнни как бы не было. Ей приходилось отступать с его пути, иначе он просто сбил бы ее с ног и прошел прямо по ней.

Наконец он упал на кровать и лишился чувств, жадно и тяжело хватая воздух. Фрэн предположила, что это – предсмертная кома. Но наутро, когда она заглянула к нему, Гас сидел на кровати и читал вестерн, который нашел на одной из полок. Поблагодарил Фрэнни за заботу и выразил надежду, что прошлым вечером не обидел ее ни словом, ни делом.

Фрэнни заверила его, что не обидел. Гас с сомнением оглядел разгромленную спальню и еще раз поблагодарил Фрэнни за доброту. Она приготовила суп, и он с аппетитом поел, а потом пожаловался, что ему трудно читать без очков, которые он разбил, когда неделей раньше нес вахту на баррикаде на южной окраине города. Фрэнни взяла у него книгу (несмотря на вялые протесты) и прочитала четыре главы вестерна, написанного женщиной, которая жила на севере, в Хейвене. Назывался роман «Пуля на Рождество»[84]. Шериф Джон Стоунер решал проблемы, возникшие с самыми хулиганистыми жителями Роринг-Рок, штат Вайоминг… и, что было намного хуже, не мог найти рождественский подарок для своей очаровательной молодой жены.

Фрэнни ушла в хорошем настроении, думая, что Гас поправляется. Но вечером ему вновь стало хуже, и утром, без четверти восемь, он умер, всего-то полтора часа тому назад. Перед смертью Гас находился в здравом уме, только не понимал тяжести своего состояния. С тоской в голосе сказал, что очень хотел бы крем-соды со льдом, какой отец угощал его и братьев Четвертого июля и в День труда, когда в Бангоре проводилась ярмарка. Но электричество в Оганквите отключили – произошло это, если верить электронным часам, в двадцать один семнадцать двадцать восьмого июня, – так что никакого льда в городе не осталось. Фрэнни задалась вопросом, нет ли у кого-то из горожан бензинового электрогенератора, подключенного к морозильнику, и даже подумала, а не найти ли ей Гарольда Лаудера, вдруг он знает, но тут у Гаса начались перебои с дыханием. Он промучился пять минут, в течение которых она одной рукой поддерживала его голову, а второй вытирала обильно отходящую мокроту, и умер.

Фрэнни накрыла Гаса чистой простыней и оставила на кровати старого Джека Хэнсона, лицом к океану. Потом пришла сюда и с тех пор бросала камушки в пруд, ни о чем особо не думая. Но подсознательно она понимала, что это хороший вид недумания, не та жуткая апатия, которая охватила ее после смерти отца. С того дня она более-менее пришла в себя. Взяла розовый куст в «Доме цветов Натана» и аккуратно посадила на могиле Питера. Она надеялась, что он действительно хорошо приживется, как сказал бы отец. Теперь отсутствие мыслей воспринималось как отдых после проводов Гаса в другой мир. Это состояние не имело ничего общего с прелюдией безумства, через которую ей пришлось пройти. Тогда она словно блуждала по какому-то серому, грязному тоннелю, полному призраков, скорее осязаемых, чем видимых. Больше ей бродить там не хотелось.