Противостояние. 16 июня – 4 июля 1990. Том 1

Если будете возвращаться этим же путем и повторите ваше приглашение присоединиться, Стью, я, наверное, соглашусь. Это проклятие человечества. Общительность. Христу следовало сказать: «Да, истинно говорю, когда двое или трое из вас собираются вместе, кого-то забьют до смерти». Надо ли мне объяснять вам, чему учит нас социология по части человечества? Все предельно просто. Возьмите одинокого мужчину или женщину, и я скажу, что перед вами святой. Возьмите двоих, и они влюбятся друг в друга. Возьмите троих, и они придумают такую занятную конструкцию, которую мы называем «обществом». Возьмите четверых, и они построят пирамиду. Возьмите пятерых, и они превратят одного в изгоя. Возьмите шестерых, и они вновь изобретут предрассудки. Возьмите семерых, и через семь лет они вновь изобретут войну. Человек, возможно, создан по образу и подобию Бога, но человеческое общество создано по образу Его оппонента и всегда пытается вернуться домой.

Соответствовали ли слова Бейтмана истине? Если да, оставалось надеяться только на Бога. В последнее время Стью много думал о давних друзьях и знакомых. И память его в значительной мере преуменьшала, а то и вовсе забывала их отрицательные качества: скажем, Биллу Хэпскомбу нравилось ковырять в носу и вытирать козявки о подошву ботинка; Норм Бруэтт отвешивал подзатыльники детям; Билли Верекер регулировал количество кошек в своем доме, круша черепа только что родившихся котят каблуком тяжелого ботинка.

Ему хотелось вспоминать только хорошее. Как они шли охотиться на заре, в толстых стеганых куртках и светоотражающих оранжевых жилетах. Как играли в покер в доме Ральфа Ходжеса и Уилли Крэддок постоянно жаловался на проигрыш четырех долларов, даже если выигрывал двадцать. Как вшестером или всемером вытаскивали на дорогу «скаут» Тони Леоминстера, на котором съехал в кювет его пьяный в стельку хозяин. Сам Тони, пошатываясь, ходил вокруг и клялся Богу и всем святым, что больше ноги его не будет в «Ю-Холе», набитом мексиканскими нелегалами, а они смеялись до слез. Как Крис Ортега сыпал анекдотами про мексиканцев и гринго. Как они ездили в Хантсвилл к проституткам, и тот случай, когда Джо Боб Брентвуд подцепил триппер и пытался убедить всех, что заразился от дивана, а не от девушки. Они чертовски хорошо проводили время. Может, хорошее времяпрепровождение для каких-то интеллектуалов с их ночными клубами, и модными ресторанами, и музеями означало совсем другое, но они все равно хорошо проводили время. Стью думал об этом, вновь и вновь прокручивал эти эпизоды в памяти, как старый отшельник, вновь и вновь раскладывающий пасьянс из засаленной колоды карт. Больше всего Стью хотелось услышать человеческие голоса, с кем-нибудь познакомиться, получить возможность повернуться к кому-то и спросить: Ты это видел? – когда происходило что-то удивительное, вроде метеоритного дождя прошлой ночью. Разговорчивым он не был, но одиночество ему никогда не нравилось – ни теперь, ни прежде.

Он чуть выпрямился, не вставая с камня, когда из-за поворота наконец-то показались мотоциклы, «Хонды-250». На одном сидел парень лет восемнадцати, на другом – девушка чуть постарше, в ярко-желтой блузке и светло-синих джинсах «Левайс».

Когда мотоциклисты увидели сидящего на камне человека, обе «хонды» вильнули рулями, потому что и юноша, и девушка от изумления разжали руки. У юноши отвисла челюсть. Мгновение было неясно, остановятся ли они или, ускорившись, продолжат свой путь на запад.

Стью вскинул руку и крикнул:

– Привет!

Сердце гулко билось у него в груди. Ему хотелось, чтобы они остановились. Так и вышло.

На секунду его поставила в тупик чувствовавшаяся в них напряженность. Особенно в юноше. Он выглядел так, будто ему в кровь впрыснули галлон адреналина. Понятное дело, у Стью была винтовка, но он не взял их на мушку, да и они прихватили с собой оружие: юноша – пистолет, девушка – карабин небольшого калибра для охоты на оленей, который висел на лямке у нее за спиной, как у актрисы, без должной убедительности сыгравшей Патти Херст.