Противостояние

Нежные поцелуи и такая притягательная близость мужчины заставляют тело плавиться, как воск свечи. Шампанское тоже делает свое нехорошее дело, заставляя кровь бежать по венам чуть быстрее, разнося сладкий нектар влюбленности.

– Кристоф, – улыбаясь, шепчу я, пытаясь распробовать потрясающее звучание его имени на вкус.

Мужчина отрывается от меня, облизывает губы и смотрит потемневшими от желания глазами.

– Может, не будем ждать? – хрипло спрашивает он, незаметно кладя мою руку к себе… ну туда, короче!

Я краснею, опять оглядываюсь, нервно ерзаю, боясь быть застуканной, но руку, как ни странно, не отдергиваю.

– Если ты не будешь очень громко стонать от удовольствия, то никто, кроме стюардесс, не догадается… – искушает мужчина.

Его широкая ладонь поднимается по моей ноге чуть выше и замирает очень близко с тем местом, которое и так горит, словно в огне, с того момента, как мы сели друг с другом в самолете.

– Что скажешь, сладкая?

Я облизываю губы и поворачиваю к нему голову:

– Хочу на шкуре…

Кристоф громко и как-то обреченно вздыхает, с неохотой убирает наши руки с недопустимых мест, поправляет край моего задравшегося платья.

– В таком случае ты просто обязана отвлечь меня разговором, – он берет свой стакан, одним глотком осушает и ставит обратно. – Почему ты спала с Риком?

Несмотря на прошедшие три года и давно позабытые чувства, я морщусь.

– Я с ним не спала. Мы – встречались, – поправляю его и, пользуясь моментом, быстро съедаю крупную клубничку.

Ура, одна есть!

Мужчина усмехается, грозит мне пальцем и запоздало целует, но этот поцелуй что-то с чем-то. Мы отрываемся друг от друга, тяжело дыша и довольно улыбаясь.

Зверь, спасибо тебе огромное за снятие этого дурацкого запрета на поцелуи!

– И как же так получилось, что ты влюбилась в этого урода? – Кристоф произносит это таким легким тоном, словно речь идет о погоде, но я вижу, как едва уловимо тяжелеет его взгляд, а чувственные губы становятся чуточку жестче.

Откинувшись на спинку сиденья, я поворачиваю голову набок, чтобы лучше видеть сине-зеленые глаза лаэрда, и делаю еще один глоток из фужера.

Сейчас, когда Кристоф перестал носить свои любимые строгие костюмы и зачесывать волосы назад, он стал каким-то более расслабленным и притягательным.

– Ну ты же сам знаешь, как нам, женщинам, легко влюбиться в богатого мужчину, – улыбаюсь я, осторожно убирая упавшую на лоб прядку.

– О да, это всегда был мой главный козырь, – смеется он и прижимает меня к себе.

Мы сидим так какое-то время.

Кристоф сосредоточенно думает о чем-то, водя подушечками пальцев по моей руке, а я тихонько млею от ласки и тупо улыбаюсь из-за того, что он сказал слово «был»!

Значит ли это, что кобель остался в прошлом, а на его место пришел романтичный сексуальный Кристоф?

– Рик… – негромко напоминает он через какое-то время.

Если честно вспоминать сейчас Рика, все равно что ворошить сухую листву, кишащую гадюками, но Кристоф сделал первый шаг – предложил отношения. Буду ли я права, оставаясь наедине со своими секретами, когда могу рассказать все заботливому, понимающему мужчине?

Я не хочу секретов. Не от него.

– Рик был словно фейерверк в ночном небе, – признаюсь я. – Он ворвался в мою жизнь, и она круто поменялась. Он любил удивлять. В один день мы могли кататься на лыжах в Аспене, вечером ужинать в Париже, а рассвет встречать на берегу моря.

– Не рассказывай про «красивую жизнь», – хмурится Кристоф. – Лучше объясни, почему ты терпела.

Я вздыхаю, мысленно пытаясь подобрать слова, и не нахожу нужных.

У меня не хватало душевных сил, чтобы объяснить все Азалии, у меня не хватало красноречия, чтобы рассказать все психологам, и только Королева Кед поняла.

– Это сложно… – предупреждаю я. – Я не знала границ. Рик был для меня первым во всех смыслах – первый мужчина, первые отношения, первая любовь… Первый во всем.

– Ты забыла добавить, что он стал для тебя первым демоном, – его рука сжимается на моем запястье, но он тут же убирает ее.

Я вздрагиваю, опускаю глаза.

Неприметная змея выбирается из кучи шуршащей листвы и, резко вонзив клыки, отравляет наши начинающиеся отношения первой порцией яда.

– Откуда ты знаешь? – выдавливаю я.

– Я видел фотографии, – наклоняет голову лаэрд. – Лаэрд Матиаз посчитал, что мне будет полезно знать все о вашей половой жизни. Да и ты сама сказала, что он учил тебя вести себя как лаэра.

– Осуждаете, мистер Дамир? – догадываюсь я и опускаю голову еще ниже.

Мне кажется, что Кристоф сейчас встанет, окинет меня взглядом, полным отвращения, и пересядет в другой конец салона. Но проходит минута, за ней другая, а он все так же сидит рядом и жадно поедает глазами.

– Его – да, – наконец отвечает Кристоф. – Аврора – это всего лишь природа. Демоны делают это с демонами, белки с белками, носороги с носорогами. Все остальное является извращением. У демона и человека разная физиология, разные способы получить удовольствие. Где мы целуем – они кусают, где мы гладим – они рвут когтями кожу.

Кристоф замолкает, проводит рукой по своим растрепанным волосам и качает головой.

– Он не имел права подвергать тебя такому риску и такой боли.