Противостояние 2

Скворцов наклонился так, что бы его слышал механик-водитель, сам он сидел на броне – но так чтобы с нее можно было легко и быстро спрыгнуть.

– Вперед! Медленно вперед, понимаешь?

Водитель – афганец, но учившийся в русском училище и понимающий русский язык обрадовано закивал, показал большой палец – понял. Сам лейтенант обернулся, знаками показал держащемуся наготове Шилу, что он собирается делать. Тот ответил знаком – «понял».

Скрежещет, осыпается по колесами гравий – каменная крошка. Местные горы – старые, избитые временем – но все еще остающиеся неприступными. Может быть, когда-нибудь эти горы раскрошатся до основания, и на этом месте будет равнина? Может быть? Только – не в этой жизни…

Мы обречены на войну. Мы обречены сражаться в этих горах. Горы никуда не денутся, пока мы живы. Духи никуда не денутся, пока мы живы. Мы уйдем – духи пойдут за нами, война пойдет за нами. Война не оставит нас в покое.

Пока мы не победим.

Звук движка резонирует, отражается от горных вершин, от стен – и возвращается. Все, буквально все – дышит опасностью. Доктор Набир – не из тех, кого легко взять, это битый и травленный волк. Хитер, жесток, безжалостен. Профессионал – это признавали все, это было видно по операциям, которые он проводил – жестокий и безжалостный профессионал. Он один из немногих, кто «идейный» – это не значит, что Набир отказывается от денег, но основным мотивом его поступков является все-же ненависть. Просто удивительно, что «зеленые» связались с ним и перевербовали, а штаб в Кабуле – этому поверил. Еще неизвестно, кстати – кто кого перевербовал, бывало всякое – и агенты, до этого и год и два поставлявшие ценную информацию приводили группу в засаду. Все – зашевелившаяся зелень на склоне, шорох потревоженной каменной осыпи, на миг мелькнувшая над дувалом голова – все это может предупредить опытного и настороженного человека лоб опасности, позволить в самый последний момент увернуться, вывернуться из костлявых лап смерти.

Несколько афганцев стояли по центру площади – маленькой, расположенной в центре кишлака, той на которой стоит низенькая местная мечеть. Было видно с улицы – они стояли плотной группой, стояли так чтобы шурави их увидели, улица была прямая и вела вверх, на площадь. Откуда они взялись – то знает только Аллах, когда они смотрели на площадь перед тем, как спуститься со склона – их здесь не было. А теперь – были.

– Стоп машина!

Скворцов соскочил с машины первым, стукнул по броне прикладом – командовать все равно не получится, а сам по себе он кое-что сможет сделать если что. Медленно, держа наготове автомат, двинулся навстречу стоящим рядом с мечетью афганцам. Все это походило на какой-то дикий, безумный вестерн, только афганцев было несколько человек, и оружие они сложили перед собой. Лейтенант свой автомат держал в руках, прижав локтем приклад к боку, чтобы можно было стрелять навскидку.

Обдирая бортом дувал, БТР сдал назад, заставляя пятиться и другие машины колонны – все равно в узких улочках кишлака не развернуться и никого не защитить, а свобода маневра нужна. Если с самой окраины работать из КПВТ и маневрировать при этом – не факт что сожгут. У духов тоже не все гранатометчики – снайперы, скорее наоборот.

Дувалы. Пыльная, идущая вверх к мечети улица. Нищая желтизна домов, зловещая тишина…

Топот – сзади. Оглянулся – афганцы, двое. Из колонны. Нарушили приказ, ломанулись вперед. Партядро, блин, один наверное переводчик. Все эти пяртядра… не мучались бы с ними, только проблемы от них. Где они есть – там есть, а где нету – так и не надо, пусть люди живут как веками жили до этого. Не воюют – и ладно. Ну, нет тут пролетариата, чтобы идеалами коммунизма проникся, нету…

Третий – ГБшник. С ними бежит. Этот-то куда сунулся, мудак…

Один из афганцев шагнул чуть вперед. Крепкий лет сорока, заросший бородой. Какие-то четки в руке. Ни дать ни взять – Абдулла из Белого солнца пустыни. Судя по всему, это и есть доктор Набир. Бывший офицер афганской армии, халькист, при Дауде учился в Советском союзе, в училище. Потом сбежал – во время кармалевских чисток, когда гребли всех поголовно, как незадолго до этого гребли сторонников самого Кармаля. Теперь вольная птица, дукандор, несколько дуканов у него здесь и в Пакистане. Умный, сволочь, деньги в дело в торговлю вкладывает. А мы дураки – плодим врагов на ровном месте.

– Вы доктор Набир? – Скворцов остановился за несколько метров от него, спросил по-русски

– Набир-шах[103]… – церемонно сказал афганец, будто он не сдается, а принимает капитуляцию поверженного противника.

Что-то залопотал на пушту афганец – но Набир не слушал его, даже не обращал на него внимания – будто муха жужжит – отмахнулся и все. Ему был интересен именно русский.

– Это вся твоя банда, Набир-шах?

– Первым сдаемся мы. Потом – остальные. Такова договоренность.