Противостояние 2

   Санаторный комплекс управления делами Пушкино был одним из бесчисленного множества подобного рода объектов, находившихся на балансе Управления делами ЦК КПСС. Несколько мрачного вида бетонных зданий, с архитектурой, которая кому то казалась современной - а на деле только подчеркивала уродливость этой стройки. Зато внутри... не было такой аппаратуры - неважно, советской ли, западногерманской ли, швейцарской ли, которой не были бы напичканы корпуса этой чудо-лечебницы для партийного люда и приближенных. Несмотря на то, что санаторий был оснащен самым современным оборудованием и находился недалеко от Москвы - никто из высшего эшелона партии не торопился поправлять в нем свое подорванное бессонными бдениями здоровье. Возможно, так было потому что комплекс это был рядом с Москвой - если уж выезжать, так выезжать на настоящий курорт, чтобы не дергали. Так и использовался этот комплекс в основном для лечения среднего исполнительского звена Управделами....

   Потом что-то произошло. Что-то такое, отчего сюда зачастили небожители, обитатели самого партийного олимпа. Завсегдатаями стали двое - Яковлев и Шеварднадзе, оба члены Политбюро ЦК. Секретарь по идеологии Яковлев, позорно делящий эту должность (такое было, иногда один и тот же вопрос курировали сразу двое членов Политбюро и ничего хорошего из этого не выходило) с упертым старым маразматиком Лигачевым, и министр иностранных дел, Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе, ставший членом Политбюро ЦК только в прошлом году. Никто из Политбюро не обратил внимание на столь схожие взгляды на выбор санатория для оздоровления у двух новых членов Политбюро. А стоило бы...

   Уже отшумело веселое, теплое в этом году бабье лето, зашумели осенние, нудные доджи, по утрам было ощутимо холодно, а сегодня природа преподнесла сюрприз, покрыв лужи ломким, едва заметным ледком. Уныло было.

   Уныло - мертво темнели угрюмые великаны-липы, часовыми стоящие по обе стороны засыпанной листвой дорожки, холодно блестела в лужицах вода, легионы серых, пузатых туч плотно оккупировали небо над Москвой и вовсе не собирались сдавать позиции. Было раннее утро и многие из оздоравливающихся только просыпались, готовясь к процедурам. А у калитки в самом конце липовой аллеи - как в "Собаке Баскервиллей" у Конан-Дойля, которого нельзя было найти ни в одном общедоступном книжном магазине, стояли двое пожилых мужчин в одинаковых, западногерманских, синих с белым спортивных костюмах с капюшонами. Они ждали человека, который мог приехать - а мог не приехать - по обстоятельствам. И коротали время за разговором, хорошим разговором, доверительным...

   Собаки Баскервиллей на этих двоих в Советском Союзе, увы, не было. Ну не водились в стране победившего социализма собаки Баскервиллей.

   Разная судьба была у этих людей, настолько разная, что оставалась только удивлять гримасе судьбы, сведших их вместе в этот мрачный осенний лень на беговой дорожке подмосковного элитного санатория. Один был сыном сельского учителя, которого партия продвинула наверх. С кресла председателя райкома партии Тбилиси его направили "укреплять органы" - была такая порочная практика, считалось, что партийный стаж легко конвертируется в любой другой. Назначили - а чего мелочиться, сразу заместителем министра, республиканского, конечно МВД, не союзного. Первое что сделал "батоно Эдуард" оказавшись на сей должности - начал подсиживать министра. И в процессе этой увлекательной и многотрудной деятельности натворил такого, что у местных чекистов собранный материал уже не влезал в папку.

   И надо было бы бессменному председателю УКГБ по Грузинской ССР генерал-полковнику Алексею Николаевичу Инаури дать отмашку своим операм - реализуйте! Раз есть материал - реализуйте и все. Так нет. Батоно Эдуард работал в МВД, у МВД с КГБ отношения были как у кошки с собакой - надо было "посоветоваться". Отослал материал - и не в Отдел административных органов ЦК КПСС, как следовало бы - а своему непосредственному начальнику. А начальником у Инаури на беду ему и всей стране был ни кто иной, как Юрий Андропов, который как раз подыскивал таких людей как Шеварднадзе. Таких, которые готовы рушить ненавистную систему изнутри. И неважно, ради каких целей, по каким мотивам - главное образ мысли. Рушить то, что не тобой создавалось. Поэтому, Инаури посоветовали про прыткого батоно Эдуарда забыть - а в когорте людей лично преданных Андропову и пестуемых им для замышленного им черного дела стало на одного человека больше.

   Второй родился тоже в деревне, в Ярославской губернии. Ему советская власть дала возможность не только закончить Академию Общественных наук при ЦК КПСС но и поехать стажироваться в Колумбийский университет США. Когда к нему подошли - он отказался. Потому что побоялся - не те были времена. Потом, много лет спустя, ему сказали, что это была проверка - и он улыбнулся, вспоминая...