Противостояние 2

   Внезапно, маршал Соколов вспомнил происшествие, которое удивительным образом совпадало с тем, что произошло несколькими днями ранее. Почти в деталях совпадало! Пятнадцатого мая сорок первого года в районе Белостока границу нарушил немецкий трехмоторный транспортник Юнкерс-52. Машина благополучно долетела до Москвы и приземлилась на военном аэродроме в Тушино. После приземления Юнкерса последовали чистки и репрессии: были арестованы начальник ВВС Красной Армии П.В. Рычагов, начальник управления ПВО Г.М. Штерн, командующий Прибалтийского военного округа А.Д. Локтионов, до того занимавший должность начальника ВВС Красной Армии, помощник начальника Генштаба по авиации Я.В. Смушкевич, командующий ВВС Московского военного округа генерал-лейтенант авиации П. И. Пумпур, а также бывший начальник Генштаба К.А. Мерецков и нарком вооружений Б.Л. Ванников. Все они, кроме помилованных начальника Генштаба К.А. Мерецкова и наркома вооружения Б.Л. Ванникова, были расстреляны в октябре 1941, когда уже шла война И это только самая верхушка, на самом деле арестованных и расстрелянных в ВВС были сотни!

   Пятнадцатого мая сорок первого года!!!

   Этот пролет обезглавил ВВСС перед самой войной! В военно-воздушные силы пришли люди, которые просто не могли ими управлять, многие были передвинуты снизу, но, извините, командовать истребительным звеном, это одно - а полком или даже дивизией - совершенно другое. И двадцать второго июня ни одна часть советских ПВО не смогла достойно встретить рвущихся через границу фашистских стервятников! В первые дни и часы, когда можно было сломить ситуацию в самом начале - имела место потеря управляемости, отсутствие взаимодействия и нормального командования. Соколов знал подлинные цифры и факты, и он знал что ни на одном из трех стратегических направлений вторжения, ни на севере, ни в центре ни на юге у фашистов не было ни численного, ни технического превосходства над РККА. Их можно было отбить с самого начала, но - истребители не прикрыли бомбардировщики, бомбардировщики не смогли сбросить бомбы на колонны вторжения, потому что были выбиты хозяйничающими в небе Мессерами, истребители и артиллерия ПВО не смогли прикрыть небо. Четыре года и двадцать с лишним миллионов человек - вот что стоило тогда стране это! И решение Сталина и полет этой транспортюги - все один к одному.

   А если эти сейчас - хотят повторить?!

   Морозом обожгло кожу. Это был мороз того самого зимнего февральского вечера, когда он едва не погиб под кабаньими клыками. Поваленное дерево, на котором так удобно сидеть, потрескивающий чуть в стороне костер, медный запах кабаньей крови. Сидящий напротив человек с кристально чистыми, не замутненными сивухой глазами, и его слова - одно немыслимей другого.

   Если не мы - то кто? За нас - никто не разгребет. Надо самим.

   Эти - ошиблись. Сами того не зная - они ошиблись. У каждого человека есть грань, шаг за которую опасен. Смертельно. Маршал Советского Союза Сергей Леонидович Соколов, воевал ту войну и помнил, как это было. А у тех, кто прошел через это и выжил, на всю жизнь осталась только одна цель, одна миссия - единая для всех выживших.

   Не допустить, чтобы это повторилось вновь.

   И маршал Соколов принял решение. Он - не допустит. Сделает все что в его силах. Потому что кроме них - и вправду, некому.

   Соколов незаметно вернулся в зал, вынырнул из глубокого омута памяти. Заметил злобные глаза Яковлева - и понял, что тот выступать не будет, папки не было. Как всегда будет держаться в стороне, даже если сейчас все выступят - он воздержится. Этот бьет в спину.

   - Слово имеет товарищ Шеварднадзе Эдуард Амвросьевич.

   Шеварднадзе говорил стоя. Не мог сдержать себя. Даже не смотря в написанную речь - ее у него и не было, говорил что думает.

   - Кратко скажу, товарищи - позор! Позор, какого еще не было! То что произошло - не случайность, этот вопиющий факт отражает общее состояние в вооруженных силах страны! На месте присутствующего здесь товарища Соколова - я бы сам подал в отставку, вспомнил про офицерскую честь!

   Горбачев видимо хотел что-то сказать, возможно привычно одернуть - внутренне соглашаясь со сказанным, но блюдя приличия - но Шеварднадзе уже сел на место.

   - Еще выступить, товарищи?

   Горбачев оглядел зал. Никто из военных даже не попытался - знали, что смысла нет. Соколов заметил, как держится Колдунов, тронул за рукав. Бывший ас, маршал авиации чуть заметно кивнул - нормально. Выдержу.