Противостояние

Что я мог возразить на эти слова?.. Было жалко отпускать именно Богдана, но никто из остальных не показал желания выйти на бой, и людей можно понять. Это стало очевидно, когда Богдан, поигрывая топором, сблизился с немцем. Богдан был на полголовы выше меня при моем росте в сто восемьдесят сантиметров. Громила оказался выше моего воина почти на голову: со стороны они смотрелись как мифические Давид и Голиаф.

Остановившись в трех метрах о немца, Богдан встал в стойку. Немец взревел, повернувшись в сторону леса, и вскинул руки. Из леса послышался свист, улюлюканье и рев остальных врагов. Взяв меч обеими руками, гигант внезапно атаковал Богдана, успевшего увернуться от рубящего удара. Воины сошлись ещё раз: Богдан парировал удар немца, приняв его на топор. Но проклятый гигант второй рукой смог ударить моего телохранителя. Отлетев в сторону, Богдан сумел удержаться на ногах: взревев так, что его, наверное, услышали в родном фюрлянде, немец бросился в атаку и умудрился выбить топор из рук Богдана.

Я отвернулся в сторону, не желая видеть гибель своего бойца, но громкий крик Борда, заставил обратить внимание на бой. Ситуация изменилась: Богдан держал гиганта прижатым к земле, заведя руки под подбородок. Немец сучил ногами, даже умудрился привстать на колени, но не смог устоять. Прошла целая вечность, прежде чем его руки и ноги затихли. Отпустив поверженного врага, Богдан встал: со стороны леса донесся недовольный вой. Подобрав свой топор, мой боец схватил немца за ногу и поволок его в сторону крепости. Примерно полминуты он тащил немца к нам, прежде чем из леса показались всадники.

— Открыть ворота! Арбалетчики, лучники — к бою! — проорал я, скатываясь по лестнице.

Со скрипом открылись ворота, вместе с группой арбалетчиков и лучников выбежал из крепости.

— Брось его, беги! — закричал Богдану. Тот оглянулся и ускорился: голова немца подпрыгивала на неровностях почвы, тело оставляло широкий след на земле.

— По всадникам — огонь! — скомандовал арбалетчикам и лучникам. Два десятка всадников, предпринявших попытку отбить тело своего поверженного воина, попали под тучу стрел и болтов. И если стрелы рикошетили от доспехов, то арбалетные болты сбили с лошадей семерых всадников. Несмотря на потери, враги почти догнали Богдана почти у самых ворот. Но здесь их встретили воины, вышедшие вместе со мной, лучники уже стреляли в упор. Из двух десятков всадников осталось четверо: трое развернулись и поскакали в сторону леса. Четвертый, с красными от ярости глазами, крупом коня сшиб меня с ног, но сразу был убит Бордом, принявшим его на копье.

Лошадь задела меня по касательной, не причинив вреда. Вскочив на ноги, отдал команду, чтобы убитых немцев затащили внутрь. Когда мы уже почти закончили, из леса пошла коричневая лавина немцев: всадники, пешие, лучники. Немцы шли в атаку клином: на острие — конница, а по краям — пехота.

Закрыв ворота, мы полезли на стену, забыв о первоначальном плане навесной стрельбы. События развивались так быстро, что ни о какой выверенной стратегии речь не могла идти.

— Пушкари — приготовиться! — мой приказ продублировал Шрам, в то время как Борд оказался ближе ко второй башне.

Подскакав на сто метров, конница ушла влево и вправо, освобождая дорогу пехоте. Как я и предсказывал, прикрывшись щитами, в середине пехоты шел небольшой отряд с огромным бревном.

— Нарм! — подозвал к себе пушкаря. — Видишь вон ту группу с бревном? — это твоя цель. Стреляй именно в них.

Шесть пушечных выстрелов с интервалами в несколько секунд разметали штурмовую группу, задев воинов рядом с ними. Выстрелы пушек деморализовали немцев: их ряды смешались, лучники стали выпускать стрелы со ста метров. Те падали на излете, не причиняя заметного вреда. Первой на выстрелы отреагировала конница, мгновенно отступившая к лесу. Около тридцати немецких воинов оказались вплотную к стене в мертвой зоне. Остальная масса отхлынула назад, оставляя три десятка на верную смерть.

Со стены мы не могли попасть в немцев, прильнувших к стене снаружи. Едва неприятельская армия отступила в лес, как отдал команду Богдану и Шраму:

— Открыть ворота и перебить немцев у стены.

Немцы из леса видели, как геройски сражались и пали их товарищи. Убитых оказалось двадцать семь: в отличных доспехах и с хорошими мечами. Армия Дитриха не предпринимала попыток атаковать, хотя на их глазах отбирали оружие и снимали доспехи с убитых у стены немцев.

— Борд, посчитай наши потери, — велел майору, лицо которого было в чужой крови.

А убитые у нас были: немцы у стены дрались отчаянно, дорого продавая свою жизнь. В схватке у стены мы потеряли семерых, ещё один был убит стрелой на стене во время атаки. Раненых — четверо, но все были легкие. Потери немцев — куда внушительнее: двадцать семь — у стены, около сорока убитых пушечными выстрелами и арбалетами, а также семнадцать всадников. И это не считая более полусотни раненых, некоторые ползли в сторону леса и сейчас, но выйти и добить их я не рискнул.