Противостояние

…

Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.

Золотою лягушкой луна

Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде[5].

Увидеть «золотую лягушку» сидящему у окна Козицкому не составляло труда: он просто оторвал взгляд от книги и улыбнулся вечному спутнику Земли, к которому так стремились победители «Фантастического Рождества». Стремились, но не побывали. Вполне возможно, что кто-то из выживших, а может – все они, захотят совершить вторую попытку: Аллан Райли уже анонсировал повторное путешествие победителей конкурса и наверняка сделает всё, чтобы оно получилось захватывающим, но… Но оно всё равно останется в тени первого приключения. И все будут помнить о том, что Луна – это нынешний «потолок» цивилизации, а звёзды, которые на мгновение стали как никогда близки, вновь превратились в далёкие, ослепительно манящие точки на тёмном небосклоне.

Теперь люди знают, что их можно достичь. Но когда это случится?

Козицкий отвёл взгляд от спутника и посмотрел на бесшумно подлетевшего к окну робота. И одновременно ответил на пришедший в смартплекс вызов.

– Да?

– Добрый вечер, господин Козицкий.

– Добрый вечер, Саша. – Дознаватель выдержал паузу. – Вы ведь позволите называть вас так?

– Мне очень приятно слышать это имя, господин Козицкий. Я слишком долго была Сандрой.

– Как ваши дела, Саша? – спросил Козицкий, не позволив девушке задать свой вопрос.

– Всё хорошо, – улыбнулась она в ответ. – Мы починили маршевые двигатели и заделали пробоину в корпусе. В настоящий момент станция полностью восстановлена.

– Собираетесь в путешествие?

– Обсуждаем маршрут.

– Что-то далёкое?

– Обсуждаем, – повторила девушка. И вновь улыбнулась: – Не хочу показаться хвастливой, но от перспектив кружится голова.

– Могу только позавидовать, – обронил дознаватель.

– Не хотите составить нам компанию?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что в разговоре возникла пауза длиною в несколько секунд. Затем Козицкий медленно произнёс:

– Вы – одна из немногих, кто сумел меня обмануть. Теперь вы добавили себя в ещё более узкую категорию, Саша: вы оказались среди тех, кто сумел меня поразить.

– Все умные и хорошие люди, которых я встречала на своём пути, становились моими друзьями, – мягко, но очень уверенно сказала девушка. – Не хочу нарушать традицию. – И тут же сменила тон на деловой. – Мы пробудем на орбите ещё неделю, не меньше. Мой номер у вас есть.

– Нужно просто позвонить на смартплекс?

– Да, нужно просто позвонить на смартплекс, – подтвердила девушка. – И если вы не против…

– Позвольте задать вопрос, – плавно перебил Сашу дознаватель. – Можете не отвечать, но мне любопытно: как получилось, что Коллинз и его люди очнулись много позже Райли?

Несколько мгновений Саша молчала, после чего спокойно ответила:

– Если бы в распоряжении Линкольна находились подготовленные военные, он бы приказал арестовать Амато при малейших подозрениях и получил возможность давить на меня. Единственную возможность.

– Вы очень рисковали, – заметил Козицкий.

– Иногда приходится. Но я не сомневалась в Амато. Никогда в нём не сомневаюсь. – Ответив, девушка перешла к главному для себя вопросу: – Я могу попросить вас вернуть книгу? Она… она мне очень дорога.

– Как вы узнали, что я её забрал?

– Во-первых, моё настоящее имя до сих пор не обнародовано. Во-вторых, вы – умный человек, господин Козицкий.

– Спасибо, Саша. – Дознаватель открыл окно и вложил старый бумажный томик в бункер подлетевшего робота. – Вы вернётесь?

– Обязательно, господин Козицкий, но в течение недели вы сможете сделать так, чтобы этот вопрос можно было адресовать и вам. – Девушка хитро улыбнулась: – Кстати, я знаю ваше настоящее имя.

– Значит, мы знаем друг о друге довольно много, Саша.

– Очень много, – не стала отрицать капитан Жарр. – До встречи, друг мой.

– До встречи, – кивнул дознаватель и долго потом стоял у распахнутого окна, провожая взглядом удаляющегося робота. И повторяя строки, которые знал наизусть…

Я не скоро, не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге.
Стережёт голубую Русь
Старый клён на одной ноге,
И я знаю, есть радость в нём
Тем, кто листьев целует дождь,
Оттого, что тот старый клён
Головой на меня похож[6]

.