Противостояние

Справиться с тошнотой и прогнать из головы засевшую там зловонную картину получается далеко не сразу. Около часа блуждаю по пустым улицам и не вижу ни следа пребывания человека, отчего чувствую, как медленно подкрадываются отчаяние и безысходность. Поэтому, когда до слуха доносится смех, я не сразу верю в то, что это по-настоящему. Сердце набирает обороты, а меня накрывает волной облегчения. Спешу в сторону, где явно есть люди.

Но чем ближе подхожу, тем сильнее становится чувство тревоги, а шаги сами собой замедляются. Улыбка, невесть откуда взявшаяся, пропадает с лица. Кроме взрывов смеха, в которых явственно слышится глумливость, до меня долетают крики и плач.

Вплотную подхожу к стене одного из зданий, останавливаюсь на углу и осторожно выглядываю за него, чтобы тут же отшатнуться. Сердце испуганно сжимается, и я пячусь назад, дохожу до пустого дверного проема, когда слышу приближающиеся шаги, гулко звучащие по твердой земле. Не нахожу ничего лучше, чем забежать в здание. Осматриваюсь. Внутри все не так печально, как в той высотке, на которую я набрела вчера. Единственное, что смущает, – отсутствие какой-либо мебели. Даже нет каких-то забытых вещей или мусора, что несколько выбивает из колеи. Дневной свет хорошо освещает помещение, поэтому я, не боясь наткнуться на засевших здесь тварей, бесшумно перехожу в соседнюю комнату, а потом и в следующую, благо двери тут не заперты.

Оказываюсь с той стороны здания, где засела группа людей, их голоса и смех становятся громче. Медленно приближаюсь к окну и встаю так, чтобы меня невозможно было увидеть снаружи. С этим мне помогает солнце, которое будет светить прямо в глаза тем, кто посмотрит в мою сторону.

Закрываю рот тыльной стороной ладони и даже дышать стараюсь настолько тихо, чтобы самой не было слышно. За окном вижу большую открытую площадку перед задней частью какого-то одноэтажного здания. На ней полукругом стоят несколько внедорожников и пикапов, перед которыми в кругу на каких-то ящиках, старых покрышках и чем-то подобном сидит больше десятка мужчин и несколько женщин. И все они имеют вид настоящих головорезов. В центре круга вижу двух молоденьких девушек. Они очень худые и одеты в какие-то лохмотья, едва прикрывающие тела, а еще на них надеты ошейники, к которым привязаны веревки. Одна из несчастных всхлипывает и держится за лицо, и именно это вызывает приступ веселья у некоторых из присутствующих. Остальные смотрят с безразличием, при этом поглощая какую-то еду.

Ком встает в горле, а душа клокочет от ярости. Какого черта здесь творится? К своей величайшей досаде, понимаю, что ничем не смогу помочь несчастным. С такой оравой мне в одиночку не разобраться. К тому же с ужасом осознаю то, что эти люди вряд ли мне помогут, если я обращусь к ним за помощью. Надо быть настоящей идиоткой, чтобы этого не понимать. Ясно одно. Необходимо поскорее уносить отсюда ноги и попытать счастья в другом месте. Понятия не имею, где, но не здесь.

Медленно отступаю от окна и собираюсь развернуться, но тут кто-то хватает меня со спины и зажимает рот широкой ладонью. Глаза расширяются от ужаса, не могу даже дернуться, рука нападающего крепко обнимает меня поперек живота и прижимает к твердой груди. Не успеваю даже пискнуть, когда уха касается горячее дыхание, и я скорее ощущаю, чем слышу тихое: "Ш-ш-ш".

Глава девятая

Ужас овладевает мной, а крепкая хватка не дает вырваться, но я все равно сопротивляюсь изо всех сил, позабыв про наличие оружия.

– Да тихо ты! – так же шепотом приказывают мне в ухо. – Или нас услышат.

Это замечание остается для меня совершенно непонятным. С чего бы схватившему меня человеку заботиться о том, услышат нас его дружки или нет? Мне плевать. Я должна освободиться и бежать отсюда как можно скорее.

Наконец, ко мне начинает возвращаться способность мыслить разумно. Пока нас не увидели те жуткие люди, нужно разобраться с обидчиком. Один противник лучше, чем толпа. Мужчина успевает протащить меня через две абсолютно пустые комнаты, и я, наконец, решаюсь. Поднимаю ногу и бью пяткой в колено своего похитителя. Он шипит от боли и шепотом отпускает грязное ругательство, но, к моему разочарованию, хватка не ослабевает. Наоборот, становится лишь сильнее.

– Успокойся, кудряшка, я не причиню тебе вреда, – уже более громко говорит мужчина.

На миг впадаю в ступор и даже сопротивляться прекращаю. Схвативший меня пользуется моментом и утаскивает еще дальше от людей на улице. Мой ступор почти сразу же сменяется изумлением, а потом и невероятной злостью. Начинаю сопротивляться еще яростнее и пускаю в ход зубы. Ладонь в это же мгновение исчезает с моего лица, и я тут же делаю глубокий вдох через рот.

– Мать твою, Эмили! Какая муха тебя укусила? – шипит мне в ухо знакомый голос.

– Пусти! – яростно шепчу я.

– Пообещай, что не будешь творить дичь, – тихо требует обидчик, тем не менее замерев на месте.

– Обещаю, – цежу сквозь зубы.