Противостояние

– Мде… Не было ни гроша, и вдруг – алтын, – не слишком понятно отозвался трактирщик и направился к дверям. Годэ последовал следом, на минуту задержавшись, чтобы присмотреться к зданию гостиницы. Стены «Белого креста» могли бы послужить хроникой заведения. Строение стояло на высоком добротном фундаменте, от которого вверх поднималась аккуратная кладка из хорошо подогнанных и тщательно обтесанных камней. Ближе ко втором этажу строители перешли на более дешевый материал, а под крышей стена и вовсе превратилась в хаотичное нагромождение грубых булыжников, наспех скрепленных раствором. Похоже, под конец хозяева стремились закончить строительство как можно скорее и как можно дешевле. Ришар покачал головой, испытывая к владельцам смесь жалости и уважения. Чтобы открыть в такой глуши гостиницу, требовалось немалое мужество и отчаянная вера в собственную удачу. Королевские курьеры, мытари и прочий служивый люд останавливались в здании городского совета; крестьяне, выбиравшиеся в Мельзье только в ярмарочный день, предпочитали сэкономить пару медяков, ночуя в составленных под городской стеной телегах, а местные землевладельцы во время коротких деловых визитов предпочитали селиться в собственных особняках на северной окраине города.

– Я и говорю – хоть какая-то польза от проклятого Зверя, – как ни в чем не бывало продолжал говорить хозяин, когда Годэ нагнал его в дверях. Трактирщик даже не оглянулся.

– Любезный, мне бы вещи поставить. И помыться бы с дороги не помешало, – сказал Годэ, отряхивая воду с треуголки и разгибая ворот плаща.

Владелец гостиницы уставился на него в недоумении:

– Так я же и говорю – мест нету. Охотники за Зверем со всей провинции съехались. Вповалку спят. Всяк хочет попытать счастья – десять тысяч ливров, такие деньги!

– Кстати, о деньгах, – вздохнул Годэ и вложил в мозолистую руку хозяина серебряную монету.

– С другой стороны, – ничуть не смутился тот, – господин д’Энневаль-сын уже выехал, а господину д’Энневалю-отцу две комнаты явно без надобности. Пойдемте, мсье, я вас провожу наверх.

Комната оказалась крохотной каморкой под самой крышей, с узкой кроватью и низким комодом, заодно служившим и как стол. Треугольное оконце, размерами больше напоминавшее слуховое отверстие в крыше, было плотно забрано дощатой ставней, но из него все равно нещадно сквозило.

– Устраивайтесь, мсье, заживете не хуже сеньора графа, – совершенно серьезно заверил парижанина трактирщик. – Ужинать спускайтесь в общий зал. Там бывает немного шумно, зато стряпает моя хозяйка – язык проглотите.

– Вот уж не хотелось бы, – пробормотал себе под нос Годэ. Наскоро переодевшись в сухое платье и развесив мокрую верхнюю одежду сушиться, он вышел прочь, столкнувшись в коридоре с высоким статным стариком, который покидал соседнюю комнату.

– Добрый вечер, сударь! – поприветствовал Ришар постояльца. – Ришар Годэ, к вашим услугам. Я надеюсь, мой приезд вас не потревожил?

– О, не волнуйтесь, – успокоил его старик, – Жан-Шарль д’Энневаль. Ничуть. В крайнем случае вскорости я смогу сполна отомстить вам, когда буду съезжать. В графстве я, увы, не задержусь.

Годэ вежливо улыбнулся, потом изобразил на лице почтительное удивление:

– Неужели знаменитый д’Энневаль из Нормандии, «величайший охотник всех времен», Губитель волков?

Старик невесело рассмеялся.

– Не такой уж и Губитель, как выяснилось. – Он бросил взгляд на лестницу за спиной Ришара.

– Я собирался ужинать, господин д’Энневаль, – верно понял намек парижанин. – Почту за честь, если вы составите мне компанию.

– Благодарю вас, мсье, но у меня несколько иные… планы. Впрочем, после трапезы, если пожелаете, загляните ко мне. Давно я не слышал свежих парижских сплетен.

С этими словами нормандец откланялся и поспешил вниз по лестнице.

– Непременно, господин д’Энневаль, с удовольствием, – ответил спине старого охотника Годэ, удивляясь проницательности егеря.

Отыскать общий зал оказалось еще проще, чем центральную площадь. Ришар спустился на первый этаж и пошел на гул голосов. Тяжелая дубовая дверь, окованная по углам железом, вела в большую комнату, где над столами из широких плохо пригнанных досок нависал низкий, закопченный потолок. Вместо стульев вдоль стен стояли приземистые лавки, а камин заменяла длинная печь. Ставни были уже закрыты, и единственными источниками света служили несколько свечей, расставленных на столах там и тут, да пара жаровен посреди зала. Время от времени девочка-служанка подбрасывала на тлеющие угли щепотку сухих листьев, и тогда горьковатый аромат полевых цветов ненадолго перебивал витавшую в воздухе чесночную вонь и кислый запах дешевого клерета.

За столами собралась самая разношерстная публика, какую обычно можно встретить только в портовых кабаках или на приграничных ярмарках.