Противостояние

Собака двигалась натужно, тяжело. Трусила следом за ним, грузно припадая на передние лапы и синхронно перенося на них всю массу своего огромного поджарого тела. Это была даже не собака, а скорее гигантский матерый волкодав, хищный, натренированный, жаждущий крови. Увидев, что его заметили, животное прибавило ход, прижимая к голове острые уши. Прикованные к Муни зрачки расширились, вытянутая пасть, оскалившись россыпью заостренных, пожелтевших клыков и разбрызгивая вязнувшие в густой шерсти нитки прозрачной слюны, раскрывалась и закрывалась, словно примериваясь для укуса. Сомнений о намерениях хищника не оставалось. Жути преследователю добавляло то, что, кроме шелеста лап по асфальту, он больше не издавал ни единого звука. Ни лая, ни рычания. Ничего. Не сбавляя скорости, нагнавший свою жертву зверь прыгнул.

Сообразив, что убежать не получится и он стремительно упускает время, вовремя вспомнив про пистолет, Френк рванул кобуру и выстрелил, и, промазав, весь подобрался, приготовившись принять на себя удар многокилограммового зверя.

– Пригнись!

В стороне неожиданно грохнуло, и прыгнувшую на Муни собаку, перекувырнувшуюся в воздухе, смело в сторону дуплетным выстрелом. Чак возник словно из ниоткуда. Немного выждав для верности, неторопливо выбрался из придорожных кустов, сжимая в руках двустволку, из стволов которой, криво смазываясь в воздухе, закручиваясь, тянулся дымок.

– Вот это псина. Не из наших краев.

– Какого черта, – посмотрел на него Муни, и собственный голос показался ему чужим. Эхо выстрела еще звенело в ушах.

– У тебя надо спросить, – продолжая озираться, приблизился Чак. – Чего разгуливаешь в одиночестве?

– Решил пройтись, – поставив на предохранитель, Муни засунул пистолет в кобуру. – А ты откуда взялся?

– Проверял силки на енотов, – индеец неопределенно махнул рукой в сторону леса. – Молодежь для развлечения браконьерничать вздумала. Напихают в них всякой дряни из помоек, вот они и лезут.

– Вот зачем нужен был ботинок, – задумчиво нахмурился Муни, наблюдая, как под собакой на асфальте, пачкая шерсть, неторопливо расползается бурая кровавая лужа.

– Что? – не расслышал Чак, закидывая на плечо ружье.

– Ботинок.

– Ты что, ясновидящий? – невесело фыркнул Чак и достал из-за пазухи мятый кусок кожи с наполовину сорванной подошвой.

– Черт возьми! – ахнул Муни. – Где ты его нашел?

– Валялся в кустах вниз по дороге. Я хотел догнать того мужика, думал потерял, а потом присмотрелся, – он показал на рваные следы укусов на обувной коже. – И покумекал, что все это может быть неспроста.

– Какого мужика? – напрягся Муни.

– Черт его знает, – пожал плечами индеец. – Я тогда в чаще сидел, сквозь деревья не много увидишь. Он все время в машине сидел, выпустил собаку, кинул ботинок и был таков. А я решил отправиться посмотреть, что задумала это образина.

– И поспел как раз вовремя, – покачал головой Френк. – Спасибо дружище, я у тебя в долгу. Он пропал в первый же вечер, как я вселился в туристический домик. Мы тогда еще сидели с Карлом в баре, а потом мне подложили кота, помнишь?

– Ну?

– Я привез с собой запасную пару обуви, и пока до приезда Тандиса осматривал дом, не досчитался одного ботинка.

– Его украли, чтобы по запаху натравить пса на тебя.

– Именно. За мной до сих пор следят. Видимо, это был запасной вариант, на случай если на меня не подействует внушение в виде кота. Думаю, в следующий раз так со мной церемониться уже не будут.

– А ты тут один по лесам разгуливаешь.

– Кто ж знал, что этому парню так не терпится отправить меня на тот свет.

– Думаешь, Могильщик надумал тебя окончательно дожать?

– Не знаю, пока ничего не знаю, – покусал губы нахмурившийся Муни. – Но точно, что это еще не конец.

– Тебя подбросить? Мой грузовик тут недалеко.

Муни повернулся и посмотрел в ту сторону, в которую направлялся – сумрачный лес и дорога, мягко исчезающая среди деревьев, – и желание в одиночку бродить по пустынным лесным дорогам улетучилось само собой.

– Давай к офису Карла. – Он повертел изжеванный собачьими челюстями ботинок в руках. – Думаю, нам наконец-то пора переходить от слов к действиям.

* * *

Многие верят, что как только лелеемая и заветная мечта достигнута, она перестает быть столь упоительной, потому что тебе больше не к чему стремиться… Ложь! Вранье и самовнушение слабаков, которые так никогда и не могут достигнуть желаемого! На этот, самый главный и кульминационный раз, все прошло просто идеально! Настолько волшебно, что ему практически не потребовался хлороформ и жгуты. Вот он долгожданный, счастливейший момент! Кульминация! Апогей всего! Наконец-то она с ним. Теперь уже с ним! Его муза, его вдохновение. Как заветный, долгожданный цветок, ожидать, пока он распустится и заблагоухает невероятным, будоражащим кровь ароматом, просто не было сил. Он не мог ждать! Сердце трепетало в груди пойманной птицей, словно норовящее вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки и воспарить прямо в небеса, с которых, словно заговорщики, ему подмигивали искорки звезд.