Противостояние

В течение всей программы я пытался понять, с кем же я имею дело? То, что этот человек говорит искренне — несомненно. То, что он не глуп — очевидно. Но то и дело у меня возникало ощущение, что я имею дело с безумцем, с сумасшедшим профессором, взгляд на мир которого, словно мчавшийся без машиниста паровоз, сошел с рельсов, но продолжает по инерции нестись, сокрушая все на своем пути.

Должен признаться, иногда мне казалось, что он меня разыгрывает, пытается «достать» своими совершенно странными, а порой и возмутительными высказываниями. Но я заблуждался. Игорь Васильевич отвечал на мои вопросы поразительно откровенно, не жалея себя, совершенно не заботясь о том, что ныне называют своим «имиджем».

Более того, он то и дело «подставлялся». Есть на английском языке такое выражение: to lead with your chin. Буквально это звучит так: «вести подбородком». Представьте боксера, который выставляет во время бояподбородок. Вот это и есть смысл выражения, ну, а то, что ожидает этого боксера, понятно. Так вот, Бестужев-Лада все время «вел подбородком», и я исправно лупил по нему. Но должен признать, продолжая боксерскую аналогию, что челюсть моего гостя оказалась вовсе не стеклянной. Он держал удар. И только однажды, под самый конец программы, он побывал в «нокдауне». Он заплакал, пытаясь объяснить, почему он не покончил с собой, хотя должен был бы уйти из жизни.

В ходе программы мой гость не раз говорил о том, что не следовало бы тратить ни сил, ни времени, ни денег на попытки спасти детей, родившихся с дефектами, на пораженных неизлечимой болезнью людей, на немощных стариков. В их отношении следует «отключить кислород». В какой-то момент Бестужев-Лада упомянул о том, что он лежал в больнице, что у него очень тяжелая болезнь, и потом возвращался он к этой теме не один раз. Вот он снова «повел челюстью», напрашиваясь на нокаутирующий вопрос: «А зачем вы, Игорь Васильевич, ложитесь в больницу, зачем заставляете врачей тратить на вас силы и время, зачем используете мои налоги на ваше лечение, когда сами считаете, что тяжело больных людей и немощных стариков не надо спасать от смерти?»

Вопрос, конечно, резкий, тяжелый, в определенной степени оскорбительный. Но он же сам напросился. Задавать? Не задавать? Одно дело — обсуждение этого во время мастер-класса, совсем другое дело, когда ты работаешь в прямом эфире и должен решать тут же, на ходу.