Противостояние

И снова его карандаш начал медленно ползать по строчкам.

«К о с т е н к о. – Товарищ Пастухов, вы не смогли бы из Неаполя подлететь с вашим альбомом в Москву? На день-два.

П а с т у х о в. – С радостью. Если на неделю – того лучше, мы будем в Неаполе стоять под загрузкой дней десять. Только как с билетом? Валюты у меня мал... (он резко оборвал себя, поправился) не слишком много...»

Генерал снова заколыхался в кресле:

– Нет, положительно наш Морфлот умеет работать с кадрами. Я, признаться, поначалу решил, что вы попроситесь в Неаполь, и я был бы вынужден вам отказать, потому что, – подражая Пастухову, – валюты у нас, и у нас мал... то есть вовсе нет. Понятно? Я вещи называю своими именами хотя разделяю ваше желание полюбоваться Везувием.

– Я уже любовался им.

– Когда?

– Три года назад, туристская поездка.

– Я думаю, мы сможем послать в Рим обменный ордер Аэрофлота. Так что с полетом сюда Пастухова проблем не будет. Но он действительно вам нужен? По-моему, вы получили все, что могли. Альбом возьмет аэрофлотец – от Рима до Неаполя три часа езды, никаких сложностей.

– Вы думаете, Пастухов как свидетель исчерпан?

– Дайте дочитать.

«К о с т е н к о. – Спасибо. Это будет очень важно, если вы прилетите. Можете спросить разрешение у капитана сразу же?

П а с т у х о в. – Капитан рядом, он слышит наш разговор.

К о с т е н к о. – Вы часто виделись с Аней?

П а с т у х о в. – Редко.

К о с т е н к о. – Сколько раз за последние годы?

П а с т у х о в. – У тети, на ее семидесятилетии, в Коканде потом она ко мне прилетала в Ригу, а до этого в Ленинграде. Когда она защитила диплом, я к ней приехал – хоть один свой человек.

К о с т е н к о. – Она вам жаловалась на одиночество?

П а с т у х о в. – Мы не были так близки...

К о с т е н к о. – А ее друзей вы знаете?

П а с т у х о в. – У нее, мне кажется, не было друзей.

К о с т е н к о. – Как же так?

П а с т у х о в. – Разные люди живут на земле...

К о с т е н к о. – Вы не обратили внимания: в кафе, после того как она вышла в туалет, ничего в ней не изменилось?

П а с т у х о в. – То есть?

К о с т е н к о. – Ну, может, говорить стала громче или, наоборот, тише, может, попросила вас заказать что-нибудь особое какое-нибудь марочное вино или шоколадный торт?

П а с т у х о в. – Погодите, она и впрямь попросила меня заказать «Цимлянское».

К о с т е н к о. – Выпила много?

П а с т у х о в. – Глоток, я еще удивился... Зачем было бутылку просить?

К о с т е н к о. – А больше вы ничему не удивились?

П а с т у х о в. – Я сказал, чему я удивился. Потом, после этой ее просьбы, удивляться было нечему: совершенно чужой человек – по духу.

К о с т е н к о. – Погодите, не надо сплеча. Она обратилась к вам с той просьбой до того, как выходила в туалет, или позже?

П а с т у х о в. – Позже.

К о с т е н к о. – Точно?

П а с т у х о в. – Абсолютно. Когда я отрезал, она как-то съежилась и сказала, что, мол, все это ерунда, выбрось из головы, и попросила «Цимлянского»...

Генерал заметил:

– Видимо, хахаль сидел не за соседним столиком, а в стороне, бутылка была у них сигналом тревоги.

– Я тоже так считаю.

– Значит, ваша версия о золоте – абсолютна.

– Тем не менее это, по-прежнему, версия, доказательств пока нет.

– А что Жуков? БХСС работает в магаранском «Центроприиске»?

– Там полный порядок, никаких недостач.

– У Петровой могли быть данные, где наиболее активно разведуют новые золотоносные жилы?

– Предположительно – наверняка. Доказательств – никаких.

«К о с т е н к о. – Она чем-нибудь мотивировала свою просьбу, товарищ Пастухов?

П а с т у х о в. – Желанием переехать в Адлер, купить там дом, обзавестись, наконец, семьей.

К о с т е н к о. – А почему именно в Адлер?

П а с т у х о в. – А там живет ее первый мужчина. Она была в него влюблена, а он женился на другой, она это очень тяжело переживала.

К о с т е н к о. – Фамилии не помните?

П а с т у х о в. – Нет. Он работает главбухом в рыбкоопе, это она мне рассказывала.

К о с т е н к о. – Перед тем как идти в кафе?

П а с т у х о в. – Нет, у тети на дне рождения.

К о с т е н к о. – Имени тоже не помните?

П а с т у х о в. – Нет... Леша... Или Леня... Нет, точно не помню...

К о с т е н к о. – Письма ее у вас есть?

П а с т у х о в. – Конечно.

К о с т е н к о. – Письма тоже захватите.

П а с т у х о в. – Хорошо. Если вы сделаете мне полет в Москву, по гроб жизни буду благодарен, девятый месяц в рейсе...»

– Незачем его в Москву тащить, – сказал генерал. – Помяните мое слово, он к вам выйдет на связь, припомнит что-нибудь. Ерунду каую-нибудь припомнит... С Адлером успели связаться?

– Еще нет.

– Поручили бы Тадаве.

– Он на ветеранах и архивах, Игорь Иванович.

– Что-нибудь есть?

– Пока – мало.

– А это хорошо. Не люблю, когда в руки плывет информация, значит, потом сработает закон подлости, все оборвется. Ну счастливо вам, Владислав Николаевич, я поехал домой.

– Я тоже.

– Но вы ведь дежурите по управлению! – генерал удивился.

– Меня подменят до двенадцати. Я должен быть на поминках Левона Кочаряна.

– Режиссер?

– Да.

– По-моему, лет десять назад умер?

– Да.

– Помню...