Противостояние эльфов (СИ)

Это была пугающая истина, которую Рена до сего момента всячески старалась не замечать. Проникший в её тело магический дар дремал где-то в глубине, никак себя не проявляя. Рена и не представляла, что ей с ним делать, и, пожалуй, предпочла бы поменять его на возможность находиться в Тёмном царстве. Вот только пресловутый поцелуй смог передать лишь прирождённые способности.

— Но я не могу стать вами! — с отчаянием прокричала Рена, впрочем, уже ни на что не надеясь. Сердца подсказывали, что только так ей и придётся поступать. Усилившееся натяжение причиняло дикую боль, будто бы тело подвесили за рёбра. Дыхание сбилось, глаза обжигало слезами, во рту появился нестерпимый вкус горечи. Торик буквально выдернул из её уст заветное «Клянусь», перед тем как финальный рывок вытолкнул Рену на свет.

Под пальцем лопнула струна, рассекая ладонь. Резкая обжигающая боль вынудила отпрянуть от рианты, даря последнее видение: улыбающееся лицо Торика, растворяющегося во тьме. Заливаясь слезами, Рена рухнула на пол, прижимая к груди окровавленную ладонь. Ей хотелось кричать, биться головой об стены и кланяться, разбивая лоб об пол, неустанно повторяя жалобные мольбы Полозу о невозможном. Никто не должен был умирать за неё! Но, продолжая убиваться собственным горем, она никак не могла отделаться от назойливой мысли, что её искреннее желание пожертвовать собой являлось на самом деле не смелостью, самоотверженностью и подвигом, а слабостью. Оказавшись там во тьме, ей бы не пришлось, кусая губы до крови, страдать от невосполнимой утраты и сквозь пелену слёз видеть чудовищные последствия Танца.

А город меж тем погружался в зловещий полумрак, обещавший скорое ненастье, но вместо молнии, тёмное небо вдруг озарило боевое пламя эльфийского корабля. Ослеплённая внезапной вспышкой, Рена невольно покосилась в окно. Высвободившаяся тьма, подобно огромному пауку, оплела защитный купол чёрной паутиной, лишив его невидимости. Она выпила из него всю магию, отчего тот стал хрупким, как стекло, и стоило эльфийскому флоту вновь нанести по нему удар, как он тут же растрескался и осыпался огненным дождём…

Глава 10

Ход 10. Черная струна. Этьен

Этьен:

— Ты был небрежен, — Неодобрительный взгляд Императора прошёлся по винному пятну, растёкшемуся по рубашке.

Вальен расположился в удобном кресле капитана корабля перед пультом управления, на котором легонько покачивались и блестели многочисленные кристаллы. В небольшой рубке было тесновато, и Этьен, желая сохранить с дядюшкой приличествующую дистанцию, предпочёл остановиться у входного люка. Впрочем, Императора это вполне устроило, во всяком случае, он не стал требовать подойти ближе, что несколько успокаивало. Этьен, всё ещё пребывая в весьма взбудораженном состоянии, резонно опасался вновь проявить предосудительную несдержанность, потому молча уставился в слегка подрагивающий пол корабля. «Николь», названная в честь погибшей императрицы, всегда была довольно чувствительна, и ей часто передавалось настроение Вальена. Ящер ещё во время посадки на борт Этьена смерила его недобрым взглядом, исполненным презрения, и даже, для большей острастки, клацнула острыми клыками. Теперь же она показывала своё недовольство, устроив качку, так что приходилось балансировать, чтобы удержаться на ногах.

— Простите, Ваше Императорское Величество, — выдавил из себя Этьен приличествующую фразу, хотя едва ли чувствовал себя виноватым. Внутри всё кипело и бурлило от негодования, а разум цинично усмехался. Всё было предсказуемо. Вальен никогда не скрывал своих намерений относительно Каэра, но Этьен надеялся, что Дамиану как-то удалось договориться с дядюшкой. Во всяком случае, выходя из королевских покоев накануне коронации, Вальен выглядел вполне удовлетворённым. Но не прошло и дня, как Император объявил войну, и именно тогда, когда бедный друг, только вступив на престол, столкнулся с внутренним сопротивлением аристократии. Ударить в столь уязвимый момент — подло, но так в духе эльфов! Этьен же оказался в весьма сложном положении. Невозможно было игнорировать долг перед страной, но он не мог предать так отчаянно нуждающегося в поддержке друга! И именно таким, полным противоречий, он и предстал перед ликом Императора.

— Я понимаю твои чувства, — снисходительно произнёс Вальен, тем самым вызвав невольное удивление. Этьен осторожно покосился на дядюшку, ожидая подвоха, однако Император с улыбкой продолжил: — И потому не буду ставить тебя перед неразрешимым выбором.

Слова Вальена вызвали искреннее недоумение, которое уже невозможно было скрыть. Этьен воззрился на дядюшку, ища в его холодных глазах объяснений.

— Ты останешься на Каэре, и… — Император сделал многозначительную паузу, задумчиво крутя висевшую на шее пирамидку. — …Сделаешь всё, чтобы не допустить союза короля Дамиана и демонов!