Противостояние фюреру. Трагедия руководителя немецкого Генштаба. 1933-1944

Фрич упомянул, что целью исследования, которое он приказал провести, было рассмотрение возможности оперативного ведения войны против Чехии, обращая особое внимание на преодоление чешских укрепительных систем. Следующую высказанную им идею – отказаться при данных обстоятельствах от начинающегося 10 ноября его заграничного отпуска – Гитлер отклонил, сказав, что не нужно рассматривать возможность конфликта как нечто близкое. На возражение Нейрата, что военный конфликт в Европе не является делом ближайшего будущего, как это представляется Гитлеру, последний назвал в качестве кажущейся ему реальной даты лето 1938 года. На замечание Бломберга и Фрича в отношении позиций Англии и Франции Гитлер повторил, что он убежден в неучастии Англии в войне против Германии и вследствие этого не верит в военные действия против Германии со стороны Франции. Если упоминающийся в речи конфликт на Средиземном море приведет к всеобщей мобилизации в Европе, то мы сможем тотчас выступить против Чехии. Если не участвующие в войне державы выразят при этом равнодушие, то Германия, прежде всего, должна будет присоединиться к ним. Принимая во внимание высказывания Гитлера, Геринг счел необходимым подумать о прекращении испанской операции. Гитлер согласился с этим, так как он полагал, что решение должно быть принято в подходящее время.

Выше было приведено содержание речи Гитлера и последовавшего за ней обсуждения, как оно было отражено в записи полковника Хоссбаха, присутствовавшего на дискуссии. В связи с публикацией в 1946 году в газете «Ди Вандлунг» генерал Хоссбах сделал ценные дополнения к материалам, связанным с этим событием.

«В порядке вещей, – писал он, – что целью этой записи было сохранение полных высказываний Гитлера, в то время как дискуссия упоминается кратко. Не в последнюю очередь по этой причине, а также потому, что я не был в состоянии передать тезисно и достоверно все ее эмоциональное напряжение и результаты диалога, последующее воспроизведение обсуждения проблемы было исчерпывающим... Обсуждение проходило таким образом, что Гитлер, имея под рукой ранее написанные бумаги, спокойно и бесстрастно развивал свои политические воззрения. После этого началась дискуссия и относительно короткий разбор состояния военной техники и вооружений.

Собственно говоря, вопросы вооружения изначально были причиной созыва совещания. Однако при обсуждении политической части речи Гитлера произошли неожиданные изменения, и совещание растянулось, так что ожидавшие в рейхсканцелярии эксперты в области вооружения не были вызваны на обсуждение, как это намечалось ранее, и были отосланы. После окончания обсуждения Гитлер забрал свои записи. Я их не видел и не мог использовать как основу для своей работы от 10 ноября 1937 года. По упомянутым выше причинам я не мог полностью передать содержание дискуссии. Но не вызывает сомнений, что она была гораздо длиннее, чем я ее изобразил в своих записях.

Дискуссия временами принимала очень резкие формы, прежде всего во время спора Бломберга и Фрича, с одной стороны, и Геринга – с другой, в котором Гитлер принимал участие главным образом как внимательный слушатель. Я не могу сейчас вспомнить причину спора. С точностью у меня в памяти осталось лишь то, что резкость противостояния, по сути и по форме, произвела впечатление на Гитлера, во всяком случае, так я понял из его мимики. Поведение Бломберга и Фрича должно было ему ясно показать, что ход его политической мысли вместо поддержки и одобрения вызвал трезвые и разумные возражения. И он понял, что оба генерала отрицательно относятся к военным осложнениям, которые могли быть вызваны его политикой. Это мое упущение перед историей, что высказывания Бломберга и Фрича во время заседания 5 ноября 1937 года приведены в моем труде от 10 ноября не полностью и не со всей диалектической резкостью, которая на самом деле имела место».