Противостояние фюреру. Трагедия руководителя немецкого Генштаба. 1933-1944

В качестве обоснования демарша и его последствий было приведено следующее. Действия 4 февраля последовали из-за предположительной вины генерал-полковника барона фон Фрича, в то время как результат военно-судебного процесса был еще не известен. В этом случае речь идет не о чем ином, как о полном восстановлении чести прежнего главнокомандующего немецкими сухопутными войсками и главнокомандующего вермахта и об освобождении вермахта от кошмара гестапо. При таком положении вещей невозможна дальнейшая успешная совместная работа вермахта и руководителей гестапо, принимавших участие в очернении генерал-полковника барона фон Фрича и, тем самым, в оскорбительном и подлом нападении на сухопутные войска. Впрочем, фюреру нужно настоятельно указать на злую игру, которая ведется с его именем и его престижем. Эти меры нужно очень тщательно проработать, чтобы они могли служить и для защиты фюрера. Здесь также следует упомянуть, что является само собой разумеющимся долгом каждого докладывать о существующих следах «двойника».

До демарша в предложенной форме дело не дошло. Также неизвестно, показал ли Браухич предложенные требования Гитлеру. Конечно же у него не было достаточного влияния на Гитлера. Положение Гиммлера и его сторонников остается непоколебимым, ничего не изменилось и в чекистских методах гестапо. Единственное, чего удалось добиться, — это то, что Гитлер, только что осуществив первую из своих новых внешнеполитических целей — присоединение Австрии, решился на то, чтобы направить личное послание Фричу. В нем Гитлер ограничился самым необходимым: после оправдательного приговора он вынужден признать, что Фрич не очернен в глазах немецкого народа. Впрочем, участие сухопутных войск в присоединении Австрии подтвердило способности и тщательную работу Фрича. Но генерал-полковнику этого было мало. В своем ответном письме он потребовал восстановления своей чести перед армией и народом и привлечения к ответственности тех лиц, которым по долгу службы вменялось в обязанность рассмотрение его дела и своевременное и полное информирование Гитлера и Геринга.

Даже этот ясный и недвусмысленный призыв к совести долгое время оставался не услышанным Гитлером. Прошли недели, прежде чем он решился принять в расчет поступающие отовсюду просьбы офицерского корпуса. Это произошло 13 июня перед генералитетом, созванным на военную демонстрацию на аэродроме Барт (на померанском побережье). На следующий день Бек, который при этом не присутствовал, получил доклад обер-квартирмейстера генерала Гальдера о речи Гитлера. В докладе содержалось следующее:

«Фюрер исходил из зачитанного перед этим приговора. Он старался объяснить господам генералам «трагическое происшествие» тем, что описал состояние душевного потрясения, испытанного им во время дела Бломберга. Он сказал, что сегодня, в более спокойном состоянии, он повел бы себя иначе, чем тогда. Прежде он не воспринимал всерьез доходившие до него подозрения в отношении генерал-полковника барона фон Фрича.

Будучи сильно огорченным произошедшим с Бломбергом, он посчитал необходимым, побеседовав с генерал-полковником бароном фон Фричем, выяснить правду об обвинениях и о документах, доказывающих это. В душе он не мог поверить в обоснованность обвинений. Но когда шокированный генерал-полковник барон фон Фрич упомянул при нем представителя гитлерюгенда, у Гитлера сложилось впечатление, что, помимо предыдущих показаний, может выясниться что-то еще. Таким образом, он заколебался и посчитал, что «все возможно». Обстоятельный, эмоциональный рассказ о причине происшедшего занял большую часть речи фюрера. Во время судебного процесса, который предложил сам генерал-полковник барон фон Фрич, с помощью счастливого случая удалось доказать полную необоснованность обвинений. Тем самым хотя юридически генерал-полковник барон фон Фрич и был удовлетворен, но «трагизм» ситуации ликвидирован не был. Он, Гитлер, не может «дезавуировать» себя перед нацией. Тогда он сообщил, что генерал-полковник барон фон Фрич покинул службу по причинам здоровья. Во время, когда необоснованность обвинений еще не была доказана, он выбрал такое объяснение, чтобы избежать нанесения ущерба престижу армии.

Также и в будущем, когда о произошедшем в вермахте не должно стать известно общественности, должно выбирать подобные объяснения, в особенности если речь идет о случившемся на руководящих постах вермахта. Гитлер всеми силами старается завоевать и укрепить сильно поколебленное осенью 1918 года доверие нации к высшему военному руководству. И поэтому следует придерживаться данного тогда общественности объяснения.

Это вполне возможно, так как общественность не знает о предъявленных генерал-полковнику барону фон Фричу обвинениях. Гитлер сам лично написал генерал-полковнику барону фон Фричу письмо, в котором выразил свою радость по поводу исхода судебного процесса.