Противостояние II

— Ах, да! Совсем про него забыл… — Он порылся в кармане своих брюк, повернулся к ним и протянул Серёже узкий металлический браслетик, наподобие тех, которые Юля заметила на руках у Даши и Антонины. — Возьми этот. А медальон пусть остаётся у Юли, коли уж ты ей его подарил. Эта модель кажется мне более практичной.

А потом он ответил Даше:

— Нет, пусть Серёжа этим займётся. Не отвлекайся! Если сломаешь дом, я тебе задницу надеру! Мы с Серёгой полдня с ним возились. Будешь потом для мужа объяснения придумывать — откуда у тебя там красные полосы появились.

Даша, а за ней и Антонина рассмеялись. Фыркнул и Серёга. Он уже нацепил браслет на руку и сейчас смотрел через правую часть стекла вдоль пляжа. Юля посмотрела туда же, но никакой медведицы и никаких медвежат на берегу не увидела.

— Не туда смотришь… — тихонько сказал Серёга. — Ближе к воде. Вторая от полосы прибоя гряда водорослей. Вон они… Малышей отсюда не видно. Они прячутся за телом матери. Присмотрись…

И она увидела. Медведица лежала брюхом на камнях пляжа лапами прямо в большой куче водорослей. Её грязно-бурая шкура по цвету почти не отличалась от них, поэтому она её не сразу заметила.

— А что она ест? — тихонько спросила она Серёгу. — Рыбу дохлую нашла? Или водоросли?

Ответил ей Саша.

— Нет, не рыбу и не водоросли. Прибоем выбросило на берег кадавр тюленя. Ей его надолго хватит, если, конечно, другие медведи не набегут и драку вокруг него не устроят. Ничего, главное, она первая на него наткнулась, если не считать чаек. Теперь пока досыта не наестся, не уйдёт. Она всего две недели назад выбралась с медвежатами из берлоги. До сегодняшнего дня голодала. Перебивалась с хлеба на квас. Прошлогодние грибы и ягоды, съедобные водоросли, насекомые вроде муравьёв, личинки жуков, птичьи кладки. Невкусно, низкокалорийно, но худо-бедно желудок набить можно. Они весной все голодные. И медвежата из-за этого голодали. Теперь у неё молока в достатке будет.

— Они ещё сосунки? — спросила Антонина. Она тоже вытянула шею и прищурившись рассматривала медведицу.

— Угу, сосунки. В конце января родились. Мясо уже могут есть, но она их молоком подкармливает. Ничего, они у неё крепенькие получились. Должны оба выжить.

— Барьер стоит… — сказал Серёга.

Саша на это только кивнул. Он внимательно следил за процессом посадки. На табло высота аппарата над землёй медленно менялась. Оставалось всего три метра…

***

Они с Серёгой и Антониной выбрались из машины, а Даша с Сашей остались на своих местах. Саша сказал им, что они с Дашей слетают до Камчатки — дотуда «всего-то» тысяча километров, — а когда вернутся, на место пилота сядет Серёга. Ну и Юля с ними полетит, если захочет. Попросил Дашу посчитать, с какой скоростью они должны лететь, чтобы дорога туда и обратно заняла ровно один час. Даша улыбнулась ему и сказала:

— Если туда тысяча и обратно столько же, то в сумме это составит две тысячи. Значит скорость должна быть две тысячи километров в час.

Саша усмехнулся.

— Это я проверял, не забыла ли ты арифметику. Ладно, полетели, Дашка. При скорости в три — три с половиной тысячи километров в час мы с тобой ещё быстрее обернёмся. Минут через сорок будем назад. Не скучайте тут. В доме вода и еда имеются. Серёга знает, где ключ спрятан. Можете пока чаю приготовить и попить. Газовая плита на кухне имеется.

***

Антоша сидела в доме за кухонным столом, ожидала, когда чай заварится и думала. Уже третий день она только тем и занимается, что думает. Нужно написать Михаилу прощальное письмо и вложить в конверт обручальное колечко, но текст письма никак не складывается.

На бумагу ложились строчки, в которых правда переплеталась с вымыслом и её фантазиями, казавшимися ей в тот момент правдой, но тут же или через пять минут, или на следующее утро возвращались к своему первоначальному состоянию — то есть снова становились вымыслом или фантазией, и их приходилось вымарывать, а бумагу комкать и брать новый лист. А без этих вымыслов предложения становились сухими и тоже казались не правдой, а чем-то другим и совершенно неправильным и ненужным.

Вчера после завтрака Саша увязался за ней на второй этаж. Сказал, что заметил, что ей что-то не даёт покоя, и спросил её о причинах. Конечно, она рассказала ему о своих затруднениях. Саша принял ужасно серьёзный вид, заложил руки за спину и сказал:

— Я знаю, как нужно написать! Садись, бери бумагу и пиши!

Она ему поверила. Уселась за стол, достала из ящика чистый лист бумаги, приготовила ручку и с надеждой посмотрела на него. А он кивнул и громким, учительским, голосом начал:

— Настоящим уведомляю вас. — Потом склонился над её плечом и сказал: — «Вас» с заглавной буквы, — важно кивнул, когда она исправила маленькую букву на большую, выпрямился и зашагал к окну с по-прежнему сложенными за спиной руками.

— Настоящим уведомляю Вас, что в связи с моей недавней смертью не считаю более возможным продолжать наши прежние отношения! Всё! Приятно было познакомиться!