Ее голос не звучал, полным энергии и веселья, но был ровным и спокойным. Медсестра открыла нам дверь. Глаза Мелли расширились при виде моего нового…
— Вы хотите, чтобы он вышел? — прямо спросила медсестра, что, на мой взгляд, было довольно смело с ее стороны, учитывая, что Риз был вдвое больше ее и выглядел достаточно устрашающе, когда не был покрыт грязью и сажей.
Мелли посмотрела на меня, и я ободряюще кивнула.
— Это мой друг, — сказала я. — Хороший друг. Но, если ты не хочешь, чтобы он был здесь, он уйдет. Риз — тот, кто оттащил тебя от огня.
— Он может остаться, — сказала она нерешительно.
— Просто нажмите на кнопку, если Вам что-нибудь понадобится, — сказала медсестра. — Доктор придет, как только мы получим результаты Вашего сканирования.
Она вышла из комнаты, а мы остались стоять, причем Мелли старалась не смотреть на Риза, но с треском провалилась.
— Я Риз Хейс, — сказал он, его голос был мягким — гораздо мягче, чем я могла себе представить. — Мы с Лондон теперь вместе, и она рассказала мне все о тебе. У меня две дочери, всего на несколько лет старше тебя. Я сказал Лондон, что она может переехать ко мне, пока у нее все не наладится. Тебе тоже всегда рады. Я слышал, что у тебя дома сейчас немного неуютно.
Лицо Мелли сморщилось, и она шмыгнула носом.
— Спасибо, — прошептала она. — Мне так жаль, Лондон. Я не хотела сжигать твой дом дотла. Я не могу поверить, что ты все еще разговариваешь со мной.
Я быстро направилась к кровати, взяв ее руки в свои.
— Ты не сделала ничего плохого, детка, — сказала я ей.
Она покачала головой, затем слезы хлынули, словно прорвало плотину.
— Я пользовалась плитой, — она сглотнула между рыданиями. — Я проверила, чтобы все конфорки были выключены, но, похоже, я пропустила одну. Это моя вина.
Я нахмурилась.
— Я не знаю, что случилось, — сказала я медленно. — Но я сомневаюсь, что включение одной газовой конфорки на короткое время было бы достаточно, чтобы взорвать весь дом. Даже если бы это было так, все в порядке. Это всего лишь дом.
Я сказала это, чтобы она почувствовала себя лучше, но это было правдой. Это был всего лишь дом. Печаль и шок, с которым я боролась, исчезли, сменившись облегчением.
— Я могу купить новый дом. Или даже построить… Я не знаю. Не произошло того, что по-настоящему страшно.
Дверь открылась, и вошла женщина. Она выглядела слишком молодой, чтобы быть врачом, но у нее был весь необходимый реквизит — белый халат, стетоскоп, волосы убраны в пучок.
— Здравствуйте, я доктор Логан, — сказала она. — У меня есть результаты твоих анализов, Мелани. Не хотела бы ты поговорить со мной наедине?
— Нет, они могут остаться, — сказала Мелли, крепко сжав мои руки.
— Ну, я думаю, с тобой все будет в порядке, — сказала доктор с ободряющей улыбкой. — У тебя небольшое сотрясение, поэтому мы оставим тебя на ночь, чтобы проследить за состоянием твоего здоровья, но я не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Нет признаков кровотечения, нет серьезных травм головы или позвоночника. Тебе повезло.
Облегчение отразилось на ее лице. Затем она посмотрела на меня.
— Мне стоит остаться в больнице? — тихо спросила она.
— Я думаю, стоит. Если не будет никаких осложнений, завтра первым делом ты сможешь отправиться домой.
— Я приеду и заберу тебя, — сказала я ей, чувствуя внезапную усталость. — Но доктор прав — лучше перестраховаться. Ты была без сознания несколько минут.
— Хорошо, — согласилась Мелани, и я улыбнулась, наклонившись, чтобы заправить прядь ее волос за ухо.
Через час мы уложили Мел в палате наверху, и она начала погружаться в сон. Риз проводил меня вниз, где я с удивлением увидела нескольких братьев из его клуба, ожидавших его, включая Гейджа и двух проспектов, с которыми я познакомилась в ту ночь, когда поехала в Оружейную.
Там также было двое мужчин, которых я видела с Джессикой в тот же вечер. Пэйнтер и Бэнкс? Трудно вспомнить их имена, хотя я никогда не забуду их вид в той маленькой комнате с ней. Отвратительная ночь.
Я слабо улыбнулась им, но решила ничего не говорить. У меня не было сил.
— Я забираю Лондон домой, — объявил Риз. — Пэйнтер, ты со мной.
— Я отправлюсь с вами, — сказал Гейдж. — Нам надо поговорить.