Противостояние (сборник)

– Это было осенью, в октябре, да, в октябре, – начала рассказывать женщина, – действительно, шел мерзостный снег с дождем. Когда я вернулась из парикмахерской, Миша собирался уходить, «Нет, нет, – говорил, – я полечу, мечтаю завтра в море выкупаться, может, кто другой передаст вашим посылочку, не сердитесь».

– В каком еще море? – спросил Жуков. – Он же в Москву летел?

– Нет, нет, у него было два билета: Магаран – Москва, а потом Москва – Адлер, в Весьегонск он должен был заехать на обратном пути или же отправить посылку из Москвы, отсюда очень дорого, только самолетом…

– У вас в доме телефоны провели? – спросил Костенко.

Журавлев, вернувшись со стаканом воды, который жена его, не пригубив даже, поставила на стол, ответил:

– На пятом этаже, в семнадцатой квартире, там заведующий овощной базой, ему протянули воздушку.

– Позвоните по поводу Доры, – сказал Костенко Жукову, – чтобы к нашему возвращению что-нибудь было уже.

– Сколько этой Доре лет? – спросил Жуков, по-прежнему не глядя на Журавлевых.

– Лет тридцать.

– Живет где?

– Не помню, – ответил Журавлев, – не стану вводить вас в заблуждение, где-то на окраине…

– Когда хотите, можете культурно говорить, – пробурчал Жуков, – а то ведь словно с нелюдями какими обращались…

– Но я не знала, в связи с чем вы пришли!

Костенко поморщился:

– Это изящная словесность. Мой коллега интересуется адресом Доры. Нам надо ее найти, обязательно найти сегодня же. Это, надеюсь, вам понятно?

– Да, да, а как же! – ответил Журавлев. – Она очень важный свидетель.

– А вы что – не важные? – заметил Жуков, поднимаясь. – Тоже важные. Вы его на другой день видали?

– Конечно. Он приезжал за посылкой, – ответила Журавлева.

– Один? – спросил Костенко.

– Один.

Жуков вышел из квартиры – звонить.

– Что из себя представляет эта Дора? Какая она? – рассеянно продолжал Костенко.

– Никакая, – ответила Журавлева, и что-то жестоко-презрительное промелькнуло в ее глазах.

– Как понять? – спросил Костенко.

– Пегая она… Крашеная…

– Минчаков с чемоданом пришел?

Журавлевы переглянулись.

– По-моему, без, – сказал Журавлев.

– Нет, с чемоданом, – возразила женщина. – Мы еще смотрели, не уместится ли там и наша посылка, ты что, забыл?

– Да, забыл, – сразу же согласился Журавлев.

– Что у него было в чемодане?

– Я не помню, – ответил Журавлев.

– Там были рубашки, – ответила женщина. – Белая и синяя. Бритва была, электрическая бритва, и новые черные туфли с длинным носком.

– Это все, что вы запомнили?

– Да.

– Вы первым браком женаты? – спросил Костенко.

– Да, – ответили Журавлевы одновременно.

– А Минчакова помните еще с Весьегонска?

– Да, – ответил Журавлев.

– Вы там дружили?

Журавлевы снова переглянулись.

– Он там был моим соседом, – ответила женщина, – очень услужливый человек Миша Минчаков; подвезти, помочь – всегда готов.

– Вы знали его еще до знакомства с вашим мужем?

– Да, а что? – тихо спросила женщина.

– У него в Весьегонске никаких романов не было? Увлечений?

– Он же очень маленький, невероятно страдал от этого, как ребенок переживал, что не вышел ростом, – ответила Журавлева. – Он ведь очень красивый… Когда сидел за столом и не видно было, какой он маленький, просто глаз от него не отведешь – так он был мил…

– Понятно, – задумчиво протянул Костенко. – Теперь давайте подытожим… Пришел к вам Минчаков в середине октября, точную дату вы не помните, видимо…

– Это была середина месяца, – сказала Журавлева. – Погодите, я ж накануне получала аванс, да, да, это было пятнадцатого или шестнадцатого октября…

– Значит, по вашей просьбе Минчаков перенес вылет на шестнадцатое или семнадцатое, так?

– Да, – ответила женщина и сделала маленький глоток из стакана; рука у нее теперь чуть дрожала. – Он поехал за Дорой…

– А в день вылета Минчаков приехал к вам вечером, взял посылку, и больше вы его не видели?

– Нет, – сказала Журавлева. – Не видали.

– Как вы упаковали посылку?

– В сумочке. Обшили материалом, крепко перевязали, нести удобно, совершенно не громоздко.

– Теперь постарайтесь вспомнить, о чем вы с ним говорили во время последней встречи?

– Да ни о чем, – ответила Журавлева. – «Спасибо, Мишенька, как погулял с подругой, когда вернешься, может, ее с собой возьмешь в море купаться?» Посмеялись – и все…

– Вы ему задавали эти вопросы, а что он вам на них отвечал?

– Ответил, что хорошо погулял, – сказал Журавлев, не отрывая глаз от жены, – сказал, что Дору с собою не возьмет…

– С ней, сказал, самолет не взлетит, – усмехнулась Журавлева, – такая она стала толстая, не следит за собой, хлеба ест по батону за один присест…

– Какая у вас девичья фамилия? – спросил Костенко.

– Кузина.

– А отчество?

– Сергеевна.

– Сколько времени Минчаков пробыл у вас в последний вечер?

– Он даже в квартиру не зашел, – ответила Журавлева. – Мы обмолвились парой слов на пороге…

Вернулся Жуков, кивнул Костенко; но садиться не стал.

– Что-нибудь новое?

– Да.

Костенко поднялся:

– Вы постарайтесь сегодня вспомнить все, что можете, начиная с того дня, когда познакомились с Минчаковым, – хорошо? Завтра с утра вы должны быть готовы к разговору, нас интересует все, абсолютно все…