Противостояние (СИ)

— Она управляет гаремом? — возмущенно переспросила Эсмехан Султан. — Я думала, что повелитель назначит вас его управляющей.

— И я на это надеялась, но отец предпочел дочери сестру, которая столько боли и страданий ему принесла.

— Видимо, султанша своими лживыми речами оплела повелителя, поэтому он не видит истины, — недовольно проговорила Эсмехан Султан. — Но мы избавим династию от паутины её интриг и лжи, верно?

— Да, Эсмехан. Она лишила нас матерей, отняв их жизни ради собственной власти. Мы отомстим. Пусть эта змея захлебнется в крови, которую пролила.

— Что мы предпримем? — нетерпеливо воскликнула рыжеволосая госпожа. Она горела в жажде возмездия.

— Пока не знаю, — задумчиво покачала головой Шах Султан. — Нужно должным образом всё продумать. На это уйдут дни, но будем терпеливыми.

Утро следующего дня.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Михримах Султан с довольством разглядывала себя в зеркале, любуясь своим одеянием из темно-синей и коричневой тканей, украшенным серебрянной нитью и прозрачной вуалью, из которой были сотканы рукава. Её, пусть и седеющие, русые волосы ниспадали по плечам и спине, увенчанные высокой диадемой из золота и голубых сапфиров, сверкающей в утренних лучах солнца.

Двери в покои распахнулись, и Михримах Султан обернулась на вошедшую в покои дочь, бледную и с заплаканными красными глазами. На госпоже было одеяние из красного шёлка, поверх которого сверкал золотой вышивкой женский изящный кафтан из той же ткани, а на голове высилась золотая диадема с рубинами. Нахмурившись от охватившего волнения, Михримах Султан приблизилась к дочери, которая поклонилась ей, а после поцеловала почтенно её руку.

— Хюмашах? Что с тобой?

— Валиде, — отозвалась та. — Я уверена, что Ахмед-паша скоро пожелает развестись со мной!

— Что ты такое говоришь? — возмутилась Михримах Султан, сверкнув серыми холодными глазами. — Он не имеет права желать развода с султаншей династии. И вообще, с чего у тебя возникли такие мысли?

Услышав рассказ дочери о письме от тайного поклонника, которое прочитал Ахмед-паша и пришел от этого в дикую ярость, Михримах Султан покачала головой.

— Ахмед-паша остынет, а после признает свою неправоту. Ты, главное, не давай ему повода сомневаться в твоей преданности.

— Он и смотреть на меня не желает… — тоскливо воскликнула Хюмашах Султан, опустив глаза к рукам, сложенным на коленях.

— Я с ним поговорю, — заверила её мать, поднимаясь с тахты и расправляя полы одеяния. — Оставайся здесь, в моих покоях. У меня аудиенция с Ахмедом-пашой по поводу государственных дел.

Топкапы. Покои Нурбахар Султан.

— Сюмбюль-ага, — ухмыльнулась Нурбахар Султан, встречая в своих покоях евнуха, который склонился в поклоне.

— Госпожа, вы желали видеть меня?

— Пусть этим вечером в гареме праздник устроят, — проговорила светловолосая султанша, разглядывая своё ожерелье, сверкающее на шее, в ручное зеркальце. — Хочу, чтобы, наконец, в этом дворце радость и веселье поселились.

— Госпожа, я перечить вам не смею, но подобные решения принимает Михримах Султан, — проговорил Сюмбюль-ага. — Если вы желаете устроить празднество, то просите её разрешения.

— Делай, что я велела! — процедила Нурбахар Султан, отложив зеркальце в сторону и высокомерно взглянув на агу. — Если будет нужно, я перед султаншей отвечу.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Войдя в величественные покои, Сюмбюль-ага застал в них лишь Хюмашах Султан, сидящую на тахте у окна с печальным видом.

— Султанша, Михримах Султан нет в покоях?

— Она отправилась в Мраморный павильон, — ответила та, повернувшись к нему. — Что случилось? Быть может, я могу чем-то помочь?

— Дело в том, что Нурбахар Султан велела устроить празднество в гареме, но для этого нужно спросить разрешения его управляющей, то есть Михримах Султан.

— Я даю разрешение, — со спокойной властностью проговорила Хюмашах Султан. — А с валиде я поговорю.

Топкапы. Покои Сейхан Султан.

Темноволосая госпожа в спокойствии трапезничала за столиком, то и дело поглядывая с улыбкой на сыновей, сидящих рядом, когда взволнованная Зейнар-хатун явилась в покои.

— Госпожа, — поклонилась она. — Я из гарема. Принесла вам кое-какие новости.

Сейхан Султан бросила на служанку заинтересованный взгляд зелёных глаз.

— Нурбахар Султан велела устроить праздник в гареме! Ей это позволили.

— Праздник? — изумилась султанша, перестав есть. — В честь чего, интересно?

— Особого повода нет, — дернула плечами Зейнар-хатун. — Видимо, решила показать, что обладает властью подобное устраивать, пусть и с разрешения Михримах Султан.

— Это нам на руку, Зейнар, — довольно ухмыльнулась Сейхан Султан. — Михримах Султан, разумеется, на этом празднике будет присутствовать, как и Фахрие-калфа и Сюмбюль-ага, её свита. Покои султанши будут свободны. Вот и лазейка для того, чтобы письмо подложить.

— Вы правы. Я сделаю это, как только выдастся возможность.

— Пусть подготовят хамам, Зейнар. На празднике я хочу затмить всех султанш.

Вечер.

Дворец Хюма Шах Султан.