Противостояние (СИ)

Облаченная в сшитое Арвен-хатун лиловое платье с отделкой из белой нити, Нурбахар без тени улыбки на лице вступила в гарем и мрачно взглянула на его обитательниц, с любопытством ее оглядывающих и перешептывающихся.

Холод металла на левом бедре заставлял Нурбахар содрогаться от силы ненависти в своих намерениях.

Зейнар-калфа, вышедшая из гарема, подойдя к госпоже, поклонилась.

— Добро пожаловать, Султанша. Повелитель и члены династии ожидают вас в султанской опочивальне.

— Почему меня встречаешь ты? — хрипло отозвалась Нурбахар. — Где Фахрие-калфа?

— Отныне хазнедар гарема - я, госпожа, а Фахрие-калфа служит Сейхан Султан.

Покачав светловолосой головой, Султанша горько усмехнулась.

— Значит, Сейхан свои порядки во дворце навела.

Схватив подол лилового платья в руки, Нурбахар обошла Зейнар-калфу, а за ней последовала Арвен-хатун, опустив глаза в пол.

— Куда вы, Султанша? — спохватилась Зейнар, засеменив за Нурбахар, поднимающейся на второй этаж и движущейся в направлении покоев управительницы.

Промолчав, госпожа распахнула с шумом двери и вошла в покои с волнительно затрепыхавшимся сердцем.

— Селим! Севен!

Из внутренней комнаты покоев выглянула Элие-хатун на руках с маленькой годовалой девочкой.

— Султанша..? — изумилась служанка, заметив Нурбахар Султан, которую видела последний раз едва не полтора года назад. — Сейхан Султан нет в покоях.

— Мне не нужна эта змея, — процедила та, ожесточившись. — Где мои дети?

Смутившись, Элие заколебалась с ответом.

— Мне не было велено…

— Мне все равно, хатун. Приведи их! Немедленно. Иначе, клянусь, убью тебя прямо здесь.

Испугавшись, Элие скрылась в детской комнате и вскоре вышла оттуда без ребенка на руках, ведя под руки светловолосых Селима и Севен Султан, которых, подросших, Нурбахар с содроганием узнала не сразу, почувствовав трепет в груди.

Селим, посмотрев на мать, вроде бы увидел знакомое лицо, но никак не мог вспомнить, кому оно принадлежит. За долгое время присмотра Сейхан он проникся к ней привязанностью и позабыл о матери, которую не видел, в отличие от сестры, едва не два года.

Севен Султан же и вовсе считала матерью Сейхан, так как образ Нурбахар начисто стерся из ее детского разума двухгодовалой девочки.

— Родные мои… — прошептала Нурбахар, подбегая к ним и обнимая. — Как же я скучала по вам!

Слегка отстранившись, Нурбахар вгляделась в изменившиеся лица детей и с содроганием увидела в них непонимание и отчуждение.

— Ты кто? — раздался голос светловолосого Селима, который будто разрезал сердце матери острым кинжалом на части.

— Что..? — потрясенно прошептала Султанша, поцеловав мальчика в лоб. — Я ваша мама, родной.

— Нет, — хмуро ответила Севен, отойдя от Нурбахар в сторону, будто боясь ее. — Наша мама другая.

Прикрыв рот ладонью в немых рыданиях, Нурбахар неверяще качала головой.

Арвен, испуганно вздрогнув от слов детей, подбежала к своей госпоже и попыталась поднять ее с корточек, на которые она присела, дабы обнять сына и дочь.

Нурбахар, плача, поддалась и, содрогаясь в рыданиях, позволила себя увести из опочивальни.

— Они не помнят… — словно безумная, шептала она. — Не помнят, Арвен!

Зейнар-калфа, ставшая свидетельницей произошедшего, сочувственно взглянула в след светловолосой Султанше, а после повернулась к Элие-хатун.

— Отведи детей в детскую комнату, хатун. И пристально следи за ними. Если Нурбахар Султан снова явится и потребует увидеть детей, то смело отказывай. Ты служишь не ей, а нашей Султанше, если не забыла.

Султанские покои.

Нурбахар, мрачная и заплаканная, вошла в затемненные мраком вечера покои султана, освещаемые сотнями свечей, расставленными повсюду.

За длинным столом восседали черноволосый Мехмет во главе, рядом с ним счастливая Сейхан в роскошном золотом одеянии и высокой драгоценной короне, после Хюмашах с Ахмедом-пашой и Эсмехан с Соколлу Мехмедом-пашой.

Все взгляды обратились к светловолосой госпоже, которая, поклонившись, не поднимая глаз проговорила «Поздравляю».

— Добро пожаловать, Нурбахар, — проговорил черноволосый султан, внутренне, как и все, подивившись чахлому виду девушки. — Проходи, садись за стол.

Прошествовав к столу, Нурбахар опустилась на пустую подушку рядом с рыжеволосой Эсмехан и, вяло улыбнувшись смотрящему на нее султану, приступила к трапезе, как и все остальные.

За столом воцарилось напряженное молчание и Нурбахар не знала, было ли оно еще до ее появления и случилось после него. В любом случае, для нее это было неважно.

Она то и дело смотрела на самодовольную Сейхан, счастливо улыбающуюся Мехмету, который держал ее за руку, показывая свое расположение и Нурбахар горела в предвкушении своего безумства, чувствуя холод металла.

Маниса.

Вернувшийся во дворец Орхан, уставший после долгого пути, миновал церемонию встречи с семьей, отправившись сначала в хамам, а после созвав заседание совета дивана по решению насущных проблем провинции, в которой он долгое время отсутствовал.