Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг.

Надо отметить, что Петроградское охранное отделение в течение всей войны вело негласное наружное наблюдение за Николаем Николаевичем. Изначально оно было установлено еще в бытность его Верховным главнокомандующим под предлогом обеспечения безопасности великого князя, но позднее после перевода на Кавказ наблюдение не было снято. То, что речь идет именно о наблюдении, можно сделать вывод из того, что в департамент полиции почти ежедневно направлялась информация обо всех его встречах и перемещениях. Более того, в конце сентября 1916 г. наблюдение было усилено агентом охранной команды Павлом Кореневым из Петрограда, а общую координацию работы по «обеспечению безопасности» координировал подполковник А. А. Басов, прикомандированный в апреле 1916 г. к Тифлисскому ГЖУ[1088].

В своих воспоминаниях последний директор департамента полиции А. Т. Васильев, характеризуя переписку между Гучковым, Милюковым и Родзянко, с одной стороны, и высшим генералитетом, включая Рузского и Алексеева, – с другой, отмечал, что значительная часть ее «пересылается с помощью специальных почтальонов и поэтому мне недоступна»[1089]. Рассматривая проводившиеся разными политиками переговоры с представителями генералитета, следует учитывать, что либеральная оппозиция не была единой и лишь временно могла объединяться для согласованной борьбы с престолом. Существенные разногласия между лидерами оппозиции Гучковым, Львовым, Милюковым, Родзянко, Рябушинским и прочими сохранялись вплоть до свержения самодержавия[1090].

В историографии высказывалось мнение, что Алексеев шел на контакты с оппозицией не в силу своих антиправительственных взглядов, а потому как полагал, что и войну, и революцию Россия могла не вынести, и искал пути решения политических проблем. Однако в июне 1916 г. Николай II отверг не только предложенные Ставкой идеи ответственного перед Думой министерства и «правительства доверия», но даже и введение в стране диктатуры. Ряд историков полагает, что в составлении этих политических проектов Алексееву помогал начальник ГАУ генерал Маниковский[1091]. Члена ЦК Союза городов и зампред Московского военно-промышленного комитета Сергей Алексеевич Смирнов утверждал, что Маниковский был одним из немногих высших военных чинов, кто сочувствовал дворцовому перевороту и мог оказать поддержку[1092].

Дворцовый комендант Воейков вспоминал: «Поведение начальника штаба в тоне общественной жизни нравилось его подчиненным, в то время уже находившимся в постоянном контакте с главарями Земского и Городского союзов. Один из офицеров штаба даже не постеснялся открыто высказать, что не раскаивается в том, что его образ мыслей не подходит к носимому им мундиру»[1093].

С 8 ноября 1916 г. генерал Алексеев пребывал в Севастополе на лечении. В это время у него якобы произошла встреча с Гучковым и думскими политиками, на которой начальнику штаба якобы предлагалось принять участие в государственном перевороте по свержению императора Николая II. Дворцовый комендант Воейков пишет, со слов находившихся при Алексееве в Севастополе людей, что в ответ на предложения думцев Михаил Васильевич сказал: «Содействовать перевороту не буду, но и противодействовать не буду»[1094]. Эти слова подтверждаются и другими воспоминаниями[1095]. Генерал Деникин вспоминал, что Алексеев в ответ на предложения оппозиции в самой категорической форме указал на недопустимость каких-либо государственных потрясений во время войны[1096]. Однако имеется информация о том, что переговоры с Алексеевым прошли более успешно для «заговорщиков».