Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг.

Последний, четвертый, вариант представляет собой восстание в армии, находящейся на фронте, согласованное с внутренней революцией, истребление части высшего командного состава армии, присоединение армии к вооруженным народным дружинам. По мнению Пьера, революционеры могут втянуть восставшие войска в вооруженный конфликт с верными правительству войсками, надеясь на то, что Германия при активном участии немецкой социал-демократии не будет продолжать войну в случае революции в России[1115]. Заграничные революционеры, проводившие с ведома немецких и австрийских властей открытую агитацию среди русских военнопленных рассчитывали, что в случае восстания в России именно распропагандированные военнопленные сыграют роль пороха. Действительно, по агентурным данным, эмигрантские социалистические группы взяли «на себя инициативу по созданию кадров для будущего революционного войска»[1116]. В Женеве было создано Общество помощи русским военнопленным в Германии и Австро-Венгрии и Комиссия по распространению литературы между русскими военнопленными, массово рассылавшие антиправительственные революционные издания и ведушие личную переписку с солдатами.

Предположения Пьера интересны тем, что в Февральской революции, как известно, решающую роль сыграли взбунтовавшиеся части столичного гарнизона, что близко к варианту «пронунциаменто», а четвертый вариант, по сути, в искаженном виде напоминает историческую канву событий Гражданской войны.

Отмечая разнообразие и противоречивость сведений о настроениях в войсках, автор доклада выделяет и общие места в полученной информации: начинающееся падение дисциплины, глубокий политический и мировоззренческий разрыв между старшим офицерством, преимущественно кадровым, и массой младших офицеров, вышедших из школ прапорщиков, искусственная демократизация младшими офицерами взаимоотношений с нижними чинами, что приводит как к обострению отношений последних с требующим сохранения жесткой дисциплины кадровым офицерством, так и к потере уважения к младшим офицерским чинам среди рядовых. При этом большинство унтер-офицеров настроено резко оппозиционно («все бунтовщики»). Пьер ссылается на свидетельства приезжавших с фронта офицеров, в том числе подполковников С. М. Тиссаревского и А.Ф Пац-Помарнацкого[1117], штабс-капитана А. С. Кошкарева[1118].

Готовность к антиправительственным действиям наблюдалась даже в гвардии. Наиболее оппозиционными считались Преображенский и Семеновский полки, а также лейб-гвардии 3‐й стрелковый полк. Последнее утверждение имеет под собой серьезные основания, так как полковник Преображенского полка Дмитрий Дмитриевич Зуев во время Гражданской войны с некоторыми офицерами действительно перешел на сторону «красных» и воевал в составе РККА. Пьер писал: «Настроение в них резко критическое и оппозиционное, офицеры оживленно обсуждают события и заявляют о своей полной солидарности с обществом. В случае необходимости поддержать последнее полки эти с готовностью обратятся против правительства. Чисто революционных организаций в этих частях, по-видимому, нет, но офицеры настолько полевели, что не нуждаются ни в чьем стороннем влиянии… То же настроение наблюдается в артиллерии и даже кавалерии… Характерно также, что некоторые официальные представители от военного ведомства за границей охвачены резко оппозиционным к своему правительству настроением, которого не скрывают в беседах с французами»[1119]. В антиправительственных высказываниях были замечены военный атташе при бельгийской армии капитан А. К. Прежбяно, помощник военного атташе в Париже артиллерийский полковник В. А. Свидерский, корреспондент газеты «Новое время» в Париже капитан В. И. Семенов, член русской военной миссии в Париже полковник П. А. Веденяпин и др.

При этом в докладе приводится весьма пугающая характеристика состояния не элитных армейских подразделений: «Что касается линейных частей войск – последние считаются в революционных и заграничных кругах, чуть ли не готовыми к выступлению по первому требованию так называемого «общества». Так, например, в одном из дивизионных штабов Кавказской армии подпоручиком электротехнической роты членом партии эсером Александром Николаевичем Худадовым и его единомышленниками издавался нелегальный орган «Военный листок», предназначавшийся для чтения нижними чинами и пользовавшийся большим успехом. Разработку Худадова Пьер вел еще с 1914 г.[1120]

17 мая 1916 г. Климович ознакомился с докладом Пьера, оставив на полях критическую пометку. Однако дальнейшее расследование не дало ожидавшихся результатов. 1 сентября он был уволен из числа секретных сотрудников Петроградского охранного отделения, а накануне революции, 11 января 1917 г., активно обсуждался вопрос возвращения его к работе на Заграничную агентуру[1121].