Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг.

В своем докладе Осипов сделал разгромную критику КРО. По утверждению автора, военные власти выбирали начальников КРО по собственному усмотрению, вследствие чего на эти должности назначались нередко офицеры, недостаточно опытные в розыскном деле. Выбор начальников этих отделений и их помощников целесообразно было предоставить командиру корпуса жандармов по соглашению с департаментом полиции. Отсутствовали кадры заблаговременно подготовленных агентов-разведчиков, что вызывало необходимость форсированного комплектования, при котором в агентуру попадали лица, несоответствующие назначению. Выбор разведчиков производился без предварительного сбора точных справок о прошлой деятельности, нравственности и степени политической благонадежности. ГЖУ в этом вопросе помочь не могли, так как у них имелась только политическая агентура, и та в недостаточном числе, чтобы делиться ею с военной контрразведкой.

В школы разведчиков брали лиц, чья благонадежность и пригодность предварительно не была проверена, их слишком поспешно направляли на работу в район неприятельских войск. Приняв во внимание знакомство агентов с приемами контрразведки и личным составом школы, начальники КРО обычно предъявляли ГЖУ требование о высылке заподозренных или непригодных разведчиков из района театра военных действий и даже в отдаленные губернии Сибири. Такие меры вызывали у лиц вполне лояльных, но неуверенных в признании их пригодности после проверки их практической деятельности, опасения поступать в школу.

Задержанные по подозрению в шпионстве преждевременно передавались в распоряжение жандармских управлений для производства расследования, на основании только общих сведений, собранных контрразведчиками без всяких конкретных улик. Наблюдались случаи неосведомленности одного КРО о мерах, предпринятых другим по одному и тому же делу. Например, по делу ликвидации компании «Зингер», были получены телеграфные требования почти одновременно от четырех разведывательных органов. Резиденты, насаживаемые в местностях, которым угрожало занятие неприятелем, набирались спешно из местных жителей, не пожелавших эвакуироваться, из которых многие могли принять на себя эти обязанности исключительно в целях получения авансом денежных субсидий при полной безответственности за дальнейшие свои действия. Поручиться за их добросовестность в условиях войны и за их пригодность в совершенно новой для них обстановке и деятельности не представлялось возможным[1227].

Однако в решение вопроса о реформировании военной контрразведки вновь вмешался Н. С. Батю-шин. Он начал действовать через И. Ф. Манасевича-Мануйлова, работавшего на контрразведку Северного фронта в качестве информатора[1228]. Батюшин был близко знаком со Штюрмером с 1909 г. и пользовался большим доверием[1229]. Зная нелюбовь и откровенно враждебные отношения Климовича с главой правительства, Манасевич начал активно предлагать главе правительства назначить директором департамента полиции Батюшина. По утверждению генерала Лукомского, М. В. Алексеев доверял Батюшину ведение деликатных дел[1230]. Видный контрразведчик Орлов писал: «Генерал Батюшин уверил генерала Пустовойтенко, а этот в свою очередь генерала Алексеева в том, что все неудачи армии зависят от банков, банкиров и промышленников, и вот генералу Батюшину дается поручение «потрусить» банкиров и промышленников. Первым пострадавшим явился Д. Л. Рубинштейн»[1231]. Интересно, что весьма скупо описывая в своих мемуарах дело директора Русско-французского банка Рубинштейна, Батюшин особо подчеркивает близкую дружбу последнего с директором департамента полиции Климовичем[1232]. Занимательное совпадение. В результате обыска у банкира никаких доказательств его шпионской деятельности найдено не было, но контрразведчики на этом не угомонились.

Широкие полномочия Северного КРО были связаны с тем, что в мае 1916 г. по ходатайству Батюшина Алексеев убедил Николая II создать под руководством Николая Степановича специальную оперативно-следственную комиссию по расследованию деятельности столичных банкиров. Реальный контроль за деятельностью новой комиссии имели Рузский и Бонч-Бруевич. Ключевыми ее сотрудниками, кроме В. Г. Орлова, стали полковник Александр Семенович Резанов, Манасевич-Мануйлов, сотрудники столичного КРО Барт и Логвинский, КРО Северного фронта Манасевич-Мануйлов, а также товарищ прокурора Варшавской судебной палаты Василий Дмитриевич Жижин[1233]. Последний в 1915 г. успел поучаствовать в отстранении генерала Бельского с поста главы Варшавского ГЖУ. Интересно, что прапорщик П. Я. Логвинский попал в батюшинскую контрразведку в июне 1916 г. по ходатайству начальника штаба Северного фронта генерала Н. Н. Сиверса, а до этого момента служил офицером для поручений при начальнике штаба Главковерха М. В. Алексеева, командировался в Петроград с его личными поручениями[1234].