Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг.

Новым главой Совета министров стал Александр Федорович Трепов. Уже на следующий день, 11 ноября, на квартире видного деятеля кадетской партии Н. М. Кишкина состоялось заседание Московского комитета партии, созванное по инициативе Милюкова. Несмотря на отсутствие надежды провести в новое правительство представителей общественности, кадеты уже саму отставку считали большой победой, за которой должна была последовать полная капитуляция правительства. Обсуждался и вопрос сотрудничества с руководством армии. В одном из выступлений была высказана точка зрения, что, «почуяв первые всплески подымающейся народной волны, Ставка струсила и быстро стала искать путей примирения с Государственной думой»[1267].

Кадеты полагали использовать опасения генералитета нарастающей волной недовольства для понуждения царя к созданию ответственного перед Думой министерства. 28 ноября 1916 г. начальник Московской охранки Мартынов писал заведующему Особым отделом управления дворцового коменданта, что московские кадеты в качестве имитации народного возмущения планируют «инсценировать» единовременное решительное оппозиционное выступление общественности – Земского и Городского союзов, военно-промышленных комитетов, университетов и сословных учреждений[1268].

Но защищать режим было уже некому. Начальник штаба ОКЖ генерал-майор Никольский в разговоре с протопресвитером армии и флота Георгием Шавельским в конце октября – начале ноября 1916 г. так оценивал сложившуюся политическую ситуацию после отставки Климовича: «Вы не можете представить, какой хаос в правительстве… Кажется, все делается, чтобы государственная машина остановилась, и если еще вертится колесо ее, то только потому, что раньше она была хорошо заведена. Мы живем на вулкане. Месяц тому назад можно было поправить дело. А сейчас… боюсь, что уже поздно. Может быть, уже никакие меры не помогут спасти нас от катастрофы»[1269]. Шавельский встретился с Николаем II и сообщил о том, что армия ненадежна, а в гвардии прямо говорят о необходимости государственного переворота. В подтверждение своих слов он привел аналогичные мнения генерала В. П. Никольского и товарища министра внутренних дел В. М. Волконского. Император предупреждение проигнорировал, а императрица вообще высказала свое возмущение[1270].

VI Накануне революции

Кризис политического сыска

Последний период в истории императорской политической полиции (с середины сентября 1916 г. по конец февраля 1917 г.) связан с именами министра внутренних дел А. Д. Протопопова, директора департамента полиции А. Т. Васильева и сохранивших свои посты командира корпуса жандармов Татищева и начальника штаба Никольского. Несмотря на то что период этот как по сути принимавшихся мер, так и по степени активности руководства сыска являлся в целом продолжением линии Белецкого – Климовича, в отличие от предыдущего года (с осени 1915 г. по сентябрь 1916 г.) действия сыска стали фрагментарными и непоследовательными. Во главе сыска не было ни сильного и харизматичного администратора, ни крупного профессионала, пользующегося уважением подчиненных ему органов.

Назначение министром внутренних дел Александра Дмитриевича Протопопова, октябриста, товарища председателя Государственной думы, члена оппозиционного Прогрессивного блока стало неожиданностью для всех. Он не был ни компетентным, ни политически опытным, но постоянно проявлял особую лояльность императорской фамилии, за что и получил расположение Александры Федоровны. Предполагаемая уступка оппозиции не удалась. Руководство кадетской фракции с самого начала восприняло его негативно, опасаясь, что октябристы поддержат «своего» министра, что нарушит единство Прогрессивного блока[1271]. Сам же министр не мог определиться со своей линией поведения, то обещая депутатам координировать действия правительства и парламента, то являясь в Думу в жандармском мундире. Двусмысленность его положения как министра и члена парламента вынудила Протопопова пойти на закулисный разговор с думцами, прежде всего с коллегами по партии октябристов. Поручив ее организацию Родзянко, он оказался в западне, так как последний пригласил лидеров всех фракций Прогрессивного блока. Не получилось не только душевного разговора, но более того – министр был высмеян и подвергнут остракизму. Несмотря на то что подлинной стенограммы заседания не имелось, кадетами была подготовлена краткая ее имитация на основе записей П. Н. Милюкова, растиражированная и распространенная по столице и всей стране. Протопопов был представлен в ней в комическом виде. Смеялись даже сотрудники департамента полиции, подчеркивавшие в тексте самые острые моменты.