Противостояние. Том II

«Он в ней — сын Сатаны», — подумала Абби Фримантл.

«Вся их сила находится здесь, — в свою очередь, подумала Надин. — Она — все, что у них есть, хотя они могут считать иначе».

Джо рядом с ней забеспокоился и принялся дергать ее за руку.

— Привет, — сказала она тонким мертвым голосом. — Я — Надин Кросс.

— Я знаю, кто ты, — сказала старуха.

Слова повисли в воздухе, неожиданно оборвав гул других голосов. Люди обернулись с удивлением, желая посмотреть, не случилось ли чего.

— Правда? — тихо спросила Надин. Вдруг ей показалось, что Джо — ее защита, причем единственная.

Она медленно выдвинула мальчика вперед как заложника. Странные, цвета морской воды глаза Джо поднялись на Матушку Абагейл.

— Это Джо, — сказана Надин. — Вы и его знаете?

Глаза Матушки Абагейл не отрывались от глаз женщины, называвшей себя Надин Кросс, но блестящие капельки пота выступили у нее на шее.

— Я думаю, его не зовут Джо, как и меня — Кассандрой, — сказала она. — И я не думаю, что ты его мать. — Она перевела взгляд на мальчика, испытав что-то вроде облегчения, но не в силах подавить странное ощущение, что женщина каким-то образом выиграла — будто, поставив маленького мальчишку между ними, она воспользовалась им, чтобы удержать Абагейл от исполнения своего долга, каким бы он ни был… Ах, но все случилось так неожиданно, и она совсем не была готова к этому!

— Как тебя зовут, малец? — спросила она мальчика.

Мальчишка напрягся так, словно кость застряла у него в горле.

— Он не скажет вам, — вмешалась Надин и положила руку мальчику на плечо. — Он не может сказать. Я думаю, он не пом…

Джо стряхнул руку, и, кажется, это сломало преграду.

— Лео! — выпалил он с неожиданной силой и четкостью. — Лео Рокуэй — это я! Я — Лео! — И он прыгнул в объятия Матушки Абагейл, весело хохоча. Это повлекло за собой радостный смех и аплодисменты толпы возле крыльца. Надин оказалась совершенно забытой, и снова Абби почувствовала, как некий ясный фокус, некий жизненно важный шанс исчез.

— Джо, — позвала Надин. Ее лицо снова отдалилось. Она обрела контроль над собой.

Мальчик слегка отодвинулся от Матушки Абагейл и взглянул на нее.

— Пойдем, — сказала Надин, немигающим взглядом уставившись на Абби и обращаясь не к мальчику, а прямо к ней. — Она старая. Ты сделаешь ей больно. Она очень старая и… не очень сильная.

— Ну, я полагаю, у меня хватит сил, чтобы немного приласкать такого паренька, — сказала Матушка Абагейл, но собственный голос показался ей каким-то странно неуверенным. — Похоже, у него был трудный путь.

— Да, он устал. И, судя по вашему виду, вы тоже. Пошли, Джо.

— Я люблю ее, — сказал мальчик, не двинувшись с места.

Казалось, Надин вздрогнула при этом. Ее голос стал резче:

— Пошли, Джо!

«Это не мое имя! Лео! Лео! Так меня зовут!»

Маленькая кучка новоприбывших снова затихла, понимая, что произошло нечто неожиданное, но не зная, что именно.

Две женщины снова скрестили взгляды, как шпаги.

«Я знаю, кто ты», — говорили глаза Абби.

«Да, — отвечали глаза Надин. — И я знаю тебя».

Но на сей раз первой опустила взгляд Надин.

— Ладно, — сказала она. — Пусть будет Лео или как ты захочешь. Только пойдем, пока ты не утомил ее еще больше.

Он покинул объятия Матушки Абагейл, но неохотно.

— Приходи повидать меня, когда только пожелаешь, — сказала Абби, но не подняла глаз и не включила в это приглашение Надин.

— Ладно, — ответил мальчик и послал ей воздушный поцелуй. Лицо Надин словно окаменело. Она не проронила ни слова, и когда они спускались по ступенькам крыльца, ее рука, лежавшая на плече Лео, казалось, скорее опутывала его цепью и тянула прочь, чем давала утешение. Матушка Абагейл следила за их уходом, понимая, что снова теряет фокус. Когда лицо женщины исчезло из виду, ее способность ясновидения стала тускнеть. Она начала сомневаться в своих ощущениях. То была просто еще одна женщина, ну конечно… разве нет?

Молодой человек, Андервуд, стоял у подножия лестницы с лицом, мрачным как грозовая туча.

— Почему ты была такой? — спросил он темноглазую женщину, и хотя он понизил голос, Матушка Абагейл прекрасно расслышала его слова.

Женщина не обратила на них внимания. Она прошла мимо него, не проронив ни слова. Мальчик взглянул на Андервуда умоляюще, но женщина была главной, во всяком случае, пока, и мальчик позволил ей увести себя, увести прочь.

Воцарилась тишина, и неожиданно она почувствовала свою неспособность заполнить эту тишину, хотя ее надо было заполнить… или нет?

Разве это не ее предназначение — заполнять тишину?

И голос тихо спросил ее: «Разве? А разве это твое предназначение? Женщина, разве за этим Господь привел тебя сюда? Чтобы быть Официальным Встречающим у ворот Свободной Зоны?»