Противотанкисты

Утром на КП батареи я доложил свои соображения об артналете по разведанным батареям врага и представил расчеты. Вместе с представителем управления полка капитаном П. П. Заичко мы еще раз проверили расчеты для стрельбы, подготовку батареи — командир полка решение мое одобрил. Потом по карте я ознакомился с предстоящим районом дислокации. Наш полк передавался в 19-ю армию генерала И. С. Конева: готовилось наступление из района города Белый.

…На исходе последняя бессонная ночь на обжитых боевых позициях. Фашисты молчат. Даже их кочующее орудие не стреляет — такое впечатление, что они прослышали про наш замысел. Сомнение не дает покоя: а вдруг ушли со своих позиций?.. Зачем мы тогда будем тратить драгоценные снаряды?..

Проходит еще десять томительных минут, и вдруг противник открывает огонь: в районе нашего левого берега, совсем близко от расположения боевого охранения, рвутся снаряды. Значит, все в порядке, батарея на месте. Решение, принятое с вечера, остается в силе.

Команда «Залпом огонь!» последовала в точно назначенное время. Она потонула в грохоте выстрелов батареи. И тут же загудели моторы машин. Прицепив к ним пушки, без суеты, организованно батарея снялась с места.

Уже на ходу я прыгаю в одну из последних машин, прихватываю двух связистов с нехитрым скарбом — катушками с кабелем и ящиками телефонных аппаратов — и вижу на немецкой стороне одиночные вспышки их артиллерии, бесцельную стрельбу пулеметов. Поздно…

Новый район сосредоточения батареи, указанный на карте капитаном Заичко, был северо-восточнее деревни Копыревщина, в нескольких километрах от западного берега реки Вопец, притока Днепра. Тревожили догадки: река Вопь, ставшая нам родной за эти две с половиной недели тяжелых боев, несет свои воды через город Ярцево, Вопец протекает восточнее — через Сафоново — и южнее тоже впадает в Днепр. Неужели будем отступать дальше, если наши позиции перемещаются на восток?.. Сегодня уже 19 августа, вспоминаю я. Как медленно течет время…

Батарея собралась в полном составе в лесном массиве возле деревни Борятино. Здесь было сравнительно тихо, только изредка немецкие самолеты появлялись в воздухе. Нам предстояло прикрывать правый берег реки Вопец. Так что если противнику удастся форсировать реку, прикидывал я, то его танки могут выйти сюда, на вторую полосу нашей обороны, уже к вечеру. Ведь всего каких-то 20 километров отделяет нас от противника. А если посмотреть на карту, то сразу ясно, что направление севернее автодороги Смоленск — Москва одно из танкоопасных…

Мои рассуждения прервал прибывший на батарею Герасимов. Я доложил, что батарея занимает огневые позиции на второй полосе обороны, что противника впереди нет и личный состав улучшает огневые позиции.

Герасимов приказал собрать на лесную поляну всю батарею, на позициях оставить только охрану. В назначенное время все батарейцы стояли в строю. Командир полка обошел строй, сделал несколько замечаний неряшливо одетым бойцам, удалил их из строя и приказал доложить ему лично об устранении нарушения формы одежды. Герасимов умел быть строгим и требовательным к подчиненным, но в то же время доступным и простым в беседах с красноармейцами, проявлял искреннюю о них заботу.

Перед строем батареи на лесной поляне он начал беседу с пояснения общей обстановки на фронте, сказал, что немецко-фашистские войска остановлены на рубеже реки Вопь, но они могут в любое время попытаться прорвать нашу оборону и снова бросить своих головорезов в наступление на столицу нашей Родины — Москву.

Поставив задачу батарее, Герасимов уехал уже под вечер в деревню Вадино, где располагалась батарея Козловского.

После посещения батареи командиром полка бойцы как-то подтянулись. Пользуясь передышкой, ежедневно стали проводить политинформации по материалам свежих газет.

Из газет узнали, что Москва подвергается ночным налетам фашистов, что иногда их самолеты прорываются и сбрасывают зажигательные и тяжелые фугасные бомбы, радовались тому, что большинство фашистских машин гибнут, попав под огонь средств ПВО и ночных перехватчиков…

Вечером 27 августа я получил срочный пакет из штаба полка: было приказано снять батарею с боевых позиций и прибыть в полном составе на станцию Дурово. Маршрут определили километрах в тридцати от нас, по дороге на совхоз Неелово.

Маневр

Автостраду Смоленск — Москва мы пересекали на рассвете. Уже показались станция Дурово и одноименная деревня, но появляться там в утренние часы не следовало, и мы нашли подходящее место в ближайшем мелколесье. Сюда прибыла и батарея Березняка. Скопление машин с пушками на подходе к станции могло быть замечено немецкими разведывательными самолетами, которые рыскали каждое утро над шоссейными и железными дорогами прифронтовой зоны, поэтому я и принял решение уйти от дороги подальше.

В лесной чаще строго соблюдаем маскировку, костров не разводим.